Мои губы раскрываются от шока, и я делаю вдох. Мне не хватает времени ответить, прежде чем его рот — горячий и требовательный — оказывается на моём. Я хныкаю и прижимаюсь к его телу. Запускаю пальцы в его тёмные волосы, притягивая ближе. Всегда ближе, пока не будет уверенности в том, где заканчиваюсь я, и начинается он.
Моя спина врезается в стену. Грубо, Дженсен задирает мою юбку вверх по ногам, собирая её вокруг талии. Его лихорадочный поцелуй растапливает всю мою решительность.
Дженсен стягивает мои трусики вниз, и я автоматически выхожу из них. Его губы покидают мои, когда он поднимает трусики к лицу, вдыхая мой аромат на ткани. Затем выдыхает и засовывает моё нижнее бельё к себе в карман.
— Я не могу в данный момент объяснить, как сильно скучал по этому аромату, — говорит он, расстегивая свой ремень.
Дженсен слишком медленный. Я слишком нуждающаяся. Тянусь к его застёжке и быстро тяну её вниз, вытаскивая его член. Он гладкий, как шёлк и твердый, как камень в моей руке. Поглаживаю его пальцами, вспоминая именно так, как ему нравится.
Наконец, он расстёгивает ремень и пуговицу на брюках, и они соскальзывают вниз по его бёдрам. Если сейчас сюда кто-нибудь выйдет, то не будет никаких сомнений касательно наших действий, но я не могу собрать ни унции беспокойства.
Тёплыми пальцами Дженсен скользит по моему бедру, поднимая мою ногу. Я оборачиваю её вокруг его бедра, и он толкается в меня. Выдох, который вырывается из моего горла − хриплый и долгий. Я ощущала себя такой опустошённой без него, и теперь, когда он наполняет меня, чувствую, что я дома.
Он скользит влажными губами по моей шее.
— Я так сильно тебя люблю, — бормочет он, напротив моей кожи.
Я прижимаю его крепче к себе, цепляясь за него, когда он ударяет меня о стену. Кирпич царапает мою голую задницу, но я с удовольствием буду носить эти отметки. Моё горло саднит, глаза наполняются не пролитыми слезами.
Я не знала. Не знала, что смогу снова чувствовать это. Не знала, что буду способна на это. Я крепко обнимаю его, когда мой оргазм дрожью проходит через меня. Секунду спустя я ощущаю разрывающее его освобождение, но держу руки сцепленными вокруг него, не способная отпустить.
— Я тоже тебя люблю, — произношу я, пока слёзы текут вниз холодными полосками по моим разгорячённым щекам. — Я тоже тебя люблю.
41
Дженсен
Нет ничего лучше, чем быть любимым женщиной, в которую ты влюблён.
После нашего… воссоединения, Холланд отправила меня домой, пообещав встретиться там, как только закончится её смена. Первое, что я сделал — прибрался в студии, потому что волновался, что две стены, полностью покрытые только её фотографиями, ошарашат её.
Теперь у Холланд есть свой ящик в моём шкафу, куда я поместил все её фотографии. Также я освободил несколько полок — мне бы хотелось потихоньку начать вытаскивать её из той обувной коробки, которую она называет квартирой.
Я пытаюсь работать и открываю некоторые фотографии на своём ноутбуке, чтобы отредактировать их, но меня всего распирает внутри от переизбытка энергии. Вместо этого я захлопываю крышку и ставлю компьютер на стол, размышляя о всех возможных способах, как я смогу использовать эту энергию, когда сюда придёт Холланд.
Словно мои мысли призвали её, раздаётся звонок. Спасибо, блядь
Я готов наброситься на неё, как только открываю дверь, но выражение её лица моментально убивает эту идею. Нож проворачивается внутри меня, паника нарастает в груди.
Она проходит мимо меня, сжимая в руках коричневую коробку.
Что-то не так. Я не знаю, что изменилось после того, как я видел её в пабе, но она выглядит разбитой.
Я наблюдаю, как она ставит коробку на диван и садится рядом. Она всматривается в меня, её ресницы мокрые от слёз.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, — шепчет она, надломленным голосом.
Я проглатываю ком тревоги, собравшийся в горле, и сажусь по другую сторону от коробки. Я практически шучу, спрашивая о том, есть ли внутри труп, но инстинкт подсказывает мне держать мой чёртов рот на замке, а ухо востро.
— Даррен, мой муж, приходил ко мне несколько дней назад.
От одного этого предложения мои волосы становятся дыбом. Я не пренебрегаю нанесением телесных увечий. Если он как-то её ранил, я, блядь, убью его.
Она, должно быть, распознаёт мою тревогу, потому что качает головой, даря мне едва различимую улыбку.
— Ничего не произошло. Он просто хотел убедиться, что я в порядке. Мы продвигаемся с разводом.
Она снова опускает глаза вниз на коробку. Следующий её вздох маленький и судорожный. Я кладу руку ей на колено и сжимаю его, побуждая сказать мне то, что она хочет. Я не знаю, хочу ли это слышать, но предполагаю, что ей необходимо снять груз с души.