Не имея ответа, я направилась в свою спальню и, закрыв за собой дверь, огляделась. Все было на своих местах. Из лишнего только поднос с едой, стоящий на журнальном столике. Я подошла к нему, но к еде прикасаться не стала.
Зайдя в ванную комнату, чтобы умыться, я заметила, что и ванна была набрана. Окунула в воду ладонь. По ощущениям она была комфортно теплой. Значит, набирали ее совсем недавно.
Я выпустила воду и быстро приняла душ. Под струями горячей воды отогрелась. Переоделась, только сейчас понимая, насколько соскучилась по своей одежде. Та, что я купила на барахолке, никаким образом с ней не сравнится.
Окинув себя взглядом, я поджала губы. На короткое мгновение мне показалось, что последнего месяца не существовало, но пытаться не думать о нем было все равно что забыть про клыки, постепенно вонзающиеся в шею.
Глава 9
Когда раздался стук в дверь, я вжалась в спинку кресла и бросила быстрый взгляд на вазу, которую в случае чего собиралась использовать как средство защиты.
Я ждала прихода Мейсона. Понимала, что просто не будет. Точно не с ним.
Но когда стук повторился, я поняла, что это не Рид. Он бы вошел и уж точно не стал бы ждать, пока я ему открою.
Оказалось, пришла женщина. Врач. Войдя в комнату, она поставила на стол чемоданчик с эмблемой единственной в нашем городе частной больницы.
— Зачем вы пришли? — спросила я, продолжая взглядом изучать свою гостью.
— Господин Рид сказал осмотреть вас. — Она открыла чемоданчик и покрыла ладони антисептиком.
Я все больше переставала понимать происходящее: подобное выходило за рамки логики и характера Рида. Для него было бы привычнее изначально причинить мне такую боль и увечья, от которых я сразу потеряла бы связь с реальностью.
— Я не нуждаюсь в осмотре врача.
— Тем не менее уйти я не могу, — ответила женщина. — Не переживайте, госпожа Рид, осмотр пройдет быстро. Но, пожалуйста, скажите, как вы себя чувствуете, и беспокоит ли вас что-нибудь. Мне передали, что вы длительное время находились на морозе и были ненадлежаще одеты. Нет ли у вас обморожения?
Женщина взяла мои ладони в свои и осмотрела расцарапанную кожу около костяшек и запястий. Ее тонкие брови сошлись на переносице, и она перевела взгляд на мое лицо. На синяк около скулы и разбитую губу. Я видела, что врач хмурится, но предполагала, что Мейсон заплатил достаточно, чтобы она не задавала вопросов.
Так и оказалось. Она интересовалась исключительно моим самочувствием, но уж никак ни тем, как я оказалась в таком состоянии.
— У вас нет температуры. Обморожения — тем более. Но я передам господину Риду список требуемых лекарств.
Женщина ушла, и я вернулась к креслу. Мейсон сказал, чтобы я шла к себе. Я предположила, что он имеет в виду спальню, но сейчас была на грани того, чтобы выйти отсюда. Останавливало одно: если до этого Рид по какой-то причине сдерживался, то, увидев меня за пределами спальни, он мог перестать это делать.
Раздался новый стук в дверь, но теперь она без моего разрешения открылась, и в комнату вошла Рите.
— Я так понимаю, вы не поговорили? — спросила она. В особняке было тепло, и сестра переоделась в легкое платье и пушистые комнатные тапочки.
— Он сказал мне идти к себе.
— Но он же тебе ничего не сделал?
— Пока нет.
— И не сделает. Думаю, Мейсон тоже понимает, что так больше продолжаться не может. — Рите села на край моей кровати. — Он слишком долго не мог тебя найти и все это время практически не спал. Последние дни особенно. Только и делал, что искал тебя. Думаю, он понимал, что случиться могло всякое. Например, нечто действительно плохое. Такое, что он тебя больше не увидит.
— Он сам хотел сделать со мной нечто плохое! — вспылила я. Не смогла сдержать злость и резкость в словах. — Понимаешь? Хватит всего этого бреда насчет того, что я ему нравлюсь! И тем более того, что Мейсон способен хотя бы на толику переживаний о другом человеке!
Рид был стопроцентным монстром, но я понимала, что Рите, будучи его сестрой, пытается найти в брате хоть что-то хорошее. Как по мне, она заблуждалась. Переубеждать ее, судя по всему, было бесполезно. Да и любить Мейсона — ее право. Я не понимала одного: как Рите вообще смеет убеждать меня в том, что в нем есть не только плохое?
Может, мне попытаться найти в нем хорошее, когда он в следующий раз будет меня бить? Или сжимать мою шею так, что еще немного — и я задохнусь?
— Почему ты не ешь? — Рите посмотрела на нетронутый поднос.
— Не хочу.