— Мам, да что с тобой? Я просто пыталась обработать раны Мейсона. Клянусь, что не сделала ему больно. И не надоедала. Я собиралась уйти, как только закончу.
— Что он тебе сказал?
— Чтобы я его не трогала. Вы уже возили его в больницу?
— Что он сказал о том, кто его избил?
— Ничего. Я спрашивала, но он не отвечал. А вам он рассказал? С кем Мейсон подрался?
Ладонь мамы разжалась, и боль отступила. Теперь она прикасалась ко мне иначе. Как обычно нежно.
— Дорогая, мы уже возили Мейсона в больницу, и там ему назначили лекарства, которые действительно помогут. Этим своим кремом ты только навредишь. Тем более ты же понимаешь, что это просто крем для рук?
— То есть — крем для рук? На нем же написано: «Восстановление».
— Восстановление сухой кожи. Посмотри на картинку. Там изображены ладони.
Внезапно мне стало очень неловко. Захотелось вернуться к Мейсону и извиниться. Оказывается, я зря потопталась по нему.
Я сказала об этом маме.
— Не переживай, милая. Я же сказала, что ему уже назначили нормальное лечение. Тем более я же не просто так прошу не тревожить Мейсона. Дорогая, я давно хотела с тобой об этом поговорить. Мейсон подошел ко мне и попросил держать тебя подальше от него. Не знаю почему, но ты ему не нравишься. Может, со временем вы наладите отношения, но пока, пожалуйста, не трогай его.
Я была ребенком, и эти слова возымели на меня огромный эффект. Я обиделась на Рида. Что я сделала такого, что он даже попросил держать меня подальше от него? Зато теперь мне стало ясно, почему он говорил мне уйти из его комнаты.
Я увидела его на следующий день. Рид сидел на ступеньках около главного входа. Меня же гувернантка вела к машине, чтобы отвезти к репетитору по игре на скрипке.
Он был одет в черные спортивные штаны и толстовку. Я хорошо запомнила это и накинутый на голову капюшон, из-за чего я не сразу его узнала. Да и вообще не ожидала увидеть его сидящим на ступеньках. Еще я запомнила то, что, как только я вышла из дома, он обернулся и посмотрел на меня. Но ничего не сказал.
Я тоже промолчала. Вообще я была шумным, надоедливым ребенком, и как раз в моем характере было пристать к Риду с бесконечными вопросами касательно того, почему я ему не нравлюсь, но я решила не делать это при гувернантке. Она была строгой и дружила с моей мамой. Чуть что — опять бы рассказала ей, что я вела себя неправильно.
Помня свою вчерашнюю обиду, я показательно отвернулась от Рида, хотя и чувствовала, что он следит за мной взглядом. А сев в машину, поняла, что он все еще смотрит. И вновь показательно отвернулась.
Копошась в этих воспоминаниях, я замечала много странностей, То есть странности я начала замечать именно из-за слов Рите, но до сих пор не была уверена в их правдивости. Во-вторых, многие мои воспоминания уже были смазанными. Возможно, я многое надумывала сама.
В детстве все действительно было иначе. А еще — очень непонятно.
Сейчас я не могла отделаться от странной мысли: что было бы, веди мы себя хоть немного иначе?
Хотя о прошлом сожалеть поздно. Да и не хотелось. Смысл копаться в том, что уже не излечить и не починить? Разойтись бы в разные стороны и жить каждый по-своему.
Но все же я почему-то спросила:
— Знаешь, о чем я сейчас думаю?
Мейсон оторвал взгляд от моих ног и посмотрел на лицо.
— Я думаю про наше детство. Вспомнила момент, когда ты с кем-то подрался, а я пришла и намазала тебя кремом для рук, думая, что это крем против ушибов. Ты тогда, наверное, не понял, что это не та мазь…
— Понял.
— Серьезно? — Я приподнялась на локте.
— Ты мне его в лицо тыкала. Говорила, что это лучший крем против ушибов.
— Тогда понятно, почему ты смотрел на меня, как на идиотку… — Я шумно выдохнула и опять опустилась на диван. — Почему все-таки позволил намазать тебя? Почему не сказал?
Я вспомнила, как Мейсон смиренно и послушно сидел, пока я водила ладонями по его спине, а потом — очень осторожно и аккуратно — по боку.
Я долго ждала ответа, но его не последовало. Мейсон опять опустил взгляд на мои ноги и провел рукой по коленке.
— С кем ты тогда подрался?
— Где еще ссадины?
— Остальные я сама обработаю. — Я протянула ладонь, ожидая, что Мейсон отдаст тюбик, но он этого не сделал. Более того, когда я попыталась сесть, не отпустил мои ноги. Сейчас он как-то по-другому держал меня, и от того, как он это делал, по спине пробежал холодок. — Ты… Отпусти, пожалуйста.
— Где остальные?
— Под одеждой. Пожалуйста, дай мне самой их обработать. Я… не хочу, чтобы ты…
Я запнулась. Мейсон провел ладонью выше — до бедра. Пробравшись под ткань шортов, пальцами скользнул под нижнее белье. Сжал попу с такой силой, что я вскрикнула.