— Спасибо, — сказала, дрожащими ладонями разрывая пакетик и с жадностью откусывая шоколад.
Хоть что-то хорошее за сегодняшний день.
— Можно я останусь тут до утра? — осторожно повторила, опять откусывая от батончика. Понимала, что наглею, но мне и правда некуда было пойти.
— Да. Если не будешь мешать.
— А чему именно мешать? — Я отодвинулась обратно к стене. — Ты же просто сидишь на улице.
— Я предпочитаю быть один. — Он отщелкнул окурок в сторону, из-за чего тот упал на мокрую землю. — Сейчас мне мешает само твое присутствие.
Глава 2
Ливень только усилился, и теперь уже опускался на землю плотной стеной, за которой я не могла рассмотреть даже очертаний деревьев. Прошло совсем немного времени — поднялся ветер. Не просто холодный. Скорее, ледяной и раздирающий каждым своим дуновением.
Я поежилась и обняла себя руками, но это ни капли не помогало согреться. Все же я успела промокнуть, и теперь одежда липла к коже. Пока не высохну, легче не станет.
Немного поерзав, я некоторое время сомневалась, не решаясь обратиться к незнакомцу, но после очередного дуновения ветра, полоснувшего по телу, словно острие ножа, все же обратилась к нему.
— Я должна в кое-чем признаться… — Я подождала от него хоть какой-то реакции, но когда ее не последовало, вновь поерзав, нерешительно продолжила: — Я думала, что этот дом заброшен, и поэтому жила тут последние несколько дней. Клянусь, что ничего не разбила и не испортила.
Замолчав, я опять подождала реакции на мои слова. В конце концов, я только что призналась в незаконном проникновении в чужое жилье. Но незнакомец не обернулся ко мне, и тем более ничего не сказал. Словно ему мои слова были глубоко безразличны.
Странный он. Хотя, наверное, этот дом он не купил. За какие деньги? Возможно, его действительно выдали как временное жилье на период работы в нашем городе. Поэтому незнакомца и не волновал предыдущий жилец. Даже если он жил тут противозаконно.
Я опять обратилась к нему:
— Там, в доме, остались кое-какие мои вещи. В том числе одежда. Можно я зайду и переоденусь? Просто я промокла и замерзла.
— Иди. Сиди в доме, раз тебе холодно.
— Правда? Я могу побыть внутри? — Я приподнялась на коленях, ладонью упершись в пыльный деревянный настил. — Ты не против?
— Мне похуй.
Дважды повторять не потребовалось. Я тут же поднялась и, все так же обнимая себя руками, вошла в дом.
Изначально тут не было электричества, но я подумала, что, раз сюда приехал новый жилец, может, его подключили. Вот только, щелкнув кнопками, поняла, что это не так.
В полной темноте побрела в спальню. Там стояла лампа, которую я принесла с остальными вещами. Она работала от батареек, и, стоило прикоснуться к ней, как комнату залил слабый мягкий свет.
Все еще дрожа, я закрыла дверь на защелку и быстро переоделась в другие джинсы и свитер. Эту одежду, как и все остальные мои вещи, что были в этом доме, я взяла на местной распродаже. Все не новое, кое-что — значительно потрепанное, но главное, досталось мне за копейки. Тогда я была значительно ограничена в деньгах. Сейчас у меня их и вовсе не осталось.
В сухой одежде я очень быстро согрелась, но внутри меня все еще трясло. Окинув свои вещи взглядом, я начала их потихоньку собирать. Все уместилось в два небольших пакета, которые я вынесла в коридор.
Потом, держа в руках лампу, пошла на кухню. Взяла нож и, завернув его в полотенце, осторожно положила в карман свитера. Не знаю, кто этот парень, так что лучше перестраховаться.
Хотя хуже и страшнее Мейсона никого нет.
Немного позже я взяла из спальни одеяло и, кутаясь в него, села на диван в гостиной. При свете лампы осмотрела свои руки. Вернее, синяки на запястьях. Отодвинув воротник свитера, скосила глаза на синюю болезненную отметку на ключице, а потом кончиками пальцев прикоснулась к губе. Она была разбита, но постепенно начинала заживать.
Еще от сегодняшнего падения в лесу у меня болело бедро и были расцарапаны коленки. Все остальные отметины оставил Мейсон, когда полторы недели назад пришел в квартиру моей подруги, где я от него пряталась. В тот день Рид хорошо меня потрепал. Даже заставил встать на колени. Мне до сих пор казалось, что я стою на них, а он возвышается надо мной, как громадная скала боли и унижений.
Рассматривая синяки, я забывала дышать. Корчилась, кусала губы и жмурилась. Мне все еще было страшно. Настолько, что хотелось сжаться и вовсе исчезнуть. Завтрашнего дня я для себя не видела. Мне вообще некуда пойти. Негде спрятаться. Никак не защититься…