А на этом видео мама сама на себя не была похожа. Как она внезапно начинала горбиться. Как истерично кричала и всерьез желала изрезать Мейсону кожу. Это было понятно хотя бы потому, что она ни разу не остановилась. Не попыталась сдержаться. И, если бы уже в следующее мгновение не прибежала прислуга…
Мне стало физически плохо. Отвернувшись, я сильно зажмурилась, чувствуя, как почва уходит из-под ног.
— Все еще не веришь? — спросил Денер. Безразлично. Давая понять, что мой ответ его не интересует. — Знаешь, почему она это сделала? Потому что увидела вас двоих вместе. Твоя мать терпеть не могла, когда мой племянник, которого она считала грязным, находился рядом с тобой. Она запрещала ему это делать.
Он повернулся и молча пошел прочь, а я осталась стоять на месте. Меня трясло, а перед глазами плыло. Настолько плохо, как сейчас, мне уже давно не было.
Я жмурилась. Качала головой. Пыталась выбросить из головы то, что увидела на том видео, но не могла. Это въедалось в сознание. Рушило его.
— Ты еще не собралась? — В холле появилась Рите. — Что с тобой?
— Я… Я только что разговаривала с Денером, — сказала я, еле выдавливая слова.
— О чем?
— Про маму и Мейсона. — Я несколько раз моргнула, но перед глазами все так же плыло.
— Так… Судя по всему, в салон мы не попадем. Пойдем. — Рите взяла меня за руку и отвела на кухню. Там усадила за стол и налила мне воды. — Ты мне не поверила и решила все уточнить у дяди?
Я кивнула.
— И что он тебе сказал?
— Показал видео, на котором мама пыталась заколкой изуродовать Мейсону лицо.
— Есть такое видео? Я не знала. Хотя дядя никогда не говорил о том, какой компромат у него есть на твою маму. Знаю лишь, что много.
— Много? — Стакан в моей ладони дрогнул.
— Ты должна понять, что то, что делала твоя мама, — это лишь цветочки. Главное зло — это мой папа. Правда, именно твоя мама нашептывала ему такие мысли. Они друг друга стоили.
— Ничего не понимаю… — Я попыталась отпить воды, но у меня не получилось.
— Папа всегда терпеть не мог Мейсона, но не трогал его. — Рите пожала плечами. — Наверное, не решался. А потом появилась твоя мама, и она нашептала ему… всякое. В основном о том, что с Мейсоном нужно что-то делать. И они делали. Так, что брат время от времени попадал в больницу. Их злило то, что ему должны были отойти все деньги семьи.
— Мама никогда не казалась зацикленной на деньгах… — Я качнула головой.
— Ну, ты же поняла, что совершенно ее не знала?
— Поняла, — обреченно прошептала я.
— Твоя мать была той еще стервой. В детстве я вовсе считала ее корнем зла, ведь до ее появления мы жили более-менее нормально, но с возрастом я поняла, что она и отец действительно друг друга стоят. Иначе отец так просто не поддался бы на ее сладкие речи. Судя по всему, все это и так сидело внутри него.
Рите потянула стул и поставила его рядом со шкафчиками.
— Я сейчас заварю тебе чай с ромашкой. Если он у нас есть, — сказала она, просматривая то, что находилось на полках. — А ведь мы сейчас могли бы уже ехать в салон красоты. А потом гулять по магазинам.
— Ты такая спокойная… — Я дрожащей рукой опять поднесла к губам стакан.
— Для меня все это уже давно пройдено. — Сестра лишь пожала плечами. — То, что сейчас происходит с тобой, я испытала еще в детстве. И это ты еще не все знаешь.
— Что?.. Что еще мама делала?
— Не только она, но и мой папа, — поправила меня Рите. — Мейсон — мой брат. Ты даже не представляешь, как он мне дорог и насколько сильно я была привязана к нему в детстве. Он же всегда меня оберегал. Если бы не брат, я вообще не знаю, что со мной было бы. И когда я узнала, что происходит в его жизни, я испытала настоящий ад. То, что сейчас чувствуешь ты, еще мелочи. У тебя просто разрушилась вера в мать, а я узнала, что моему родному человеку нанесли непоправимый вред.
Я опустила голову. С одной стороны, я понимала слова Рите, но с другой — была с ними не согласна. Мейсон ей намного ближе, чем мне, но тяжело понимать, что тебя и маму приняли в семье, а вы эту семью разрушили. И неважно, что лично я ничего не делала. Я не замечала очевидного и не остановила маму. А это даже хуже.
Мысли путались, и голова была готова разорваться. Я не понимала лишь одного — почему Рите относится ко мне настолько хорошо и почему Мейсон вплоть до моего восемнадцатилетия тоже толком не выказывал того ужасного, что мог.