– Сомневаюсь. – Глянув на свой телефон, она пробормотала ругательства. – Коу… извини, тот, кого нельзя называть, и Джейс поругались, и он сейчас сидит в машине. – Она быстро поцеловала меня в щеку. – Ты не против, если я уйду?
Я помахала рукой.
– Конечно. На самом деле, мне тоже пора идти. Элайдже нужно пораньше уйти с работы, поэтому я сказала, что зайду и подменю его…
И… я разговаривала сама с собой, поскольку Дилан уже спускалась по лестнице. Я была рада за нее и все такое, но существовала крохотная часть меня, которая злилась на Джейса. Он был не просто ее парнем – он был ее лучшим другом задолго до меня.
А это значило, что он всегда будет на первом месте.
И в моей голове жил тихий ворчливый голос, дразнивший меня, что я никогда не узнаю, каково это – быть у кого-то в приоритете.
Люди вокруг меня встали и начали хлопать, и я бросила взгляд на сцену как раз вовремя, чтобы увидеть, как коронуют короля и его королеву.
Они так идеально смотрелись вместе. Как в сказке.
В глубине души я злилась. Под всеми слоями жира, неуверенности и жалости к себе скрывалась та, что отдала бы почти все на свете, лишь бы узнать, каково это быть красивой и худой, как Кейси, и иметь Коула Ковингтона, который смотрел бы на меня так, словно я самое прекрасное, что он когда-либо видел.
Но я знала, что этого никогда не произойдет, ведь все, что он видел, все, что видело большинство людей, когда они смотрели на меня – это толстую девственницу, любящую Иисуса.
А для таких девушек сказок не писали.
Глава пятая
Коул
– Коул, подожди! – кричала Кейси за моей спиной.
С короной в руке я вышел со стадиона. Мне нечего было сказать этой неверной шлюхе.
– Коул, пожалуйста.
Люди начинали пялиться, разумеется, задаваясь вопросом, что происходило между самыми авторитетными королем и королевой КА.
Я подавил желание сообщить им, что их прекрасная королева – мерзкая шлюха-предательница. А их король презирал всех и каждого из них за то, что они, словно овцы, велись на любое дерьмо, которое подавалось им на блюдечке. Они все поклонялись мне, потому что думали, будто я лучше их.
Но это было не так. Я просто лучше притворялся.
Я уже почти добрался до парковки, когда кто-то резко схватил меня за руку. Ниточка моего терпения натягивалась с каждой секундой все сильнее.
– Не прикасайся ко мне, мать твою.
Несколько человек в пределах слышимости замерли. Кейси окаменела.
Хорошо. Так и должно быть.
У нас было соглашение, и она, черт возьми, его нарушила. Как будто самого факта измены было мало, она еще и выставила меня идиотом перед всей моей футбольной командой. Выбрав Тодда Харриса из всех возможных парней.
– Все в порядке, – заявила она стаду с вымученной улыбкой. – Просто немного тестостерона после игры осталось. – Она взмахнула своими помпонами. – Вперед, Рыцари!
Несколько человек издали радостные возгласы, а я бросил на нее красноречивый взгляд.
Пожри дерьма и сдохни.
К тому времени, как она увела меня от небольшой толпы зевак, мир перед глазами уже затянулся красной дымкой.
– Что именно во фразе «не прикасайся ко мне» тебе, черт возьми, непонятно?
Она нервно оглянулась, дабы убедиться, что нас никто не услышит.
– Успокойся, пока ты не сделал того, о чем потом можешь пожалеть.
– Например, трахнул Тодда Харриса?
Чувство вины исказило ее лицо.
– Слушай, я облажалась. Но мы все еще можем это исправить.
Господи Боже. Осветлитель для волос, должно быть, прожег ее мозг.
Я рассмеялся, но в этом смехе не было и капли юмора.
– Исправить это? С какого хрена мне вообще нужно это исправлять? Теперь ты головная боль Тодда, а не моя. Насколько я могу судить, этот ублюдок оказал мне неоценимую услугу.
Я мог видеть контур ее языка, проступавший через щеку.
– Ты закончил?
Я еще даже не начал… и никогда не начну, ведь она того не стоит.
– С тобой? Да. Я уже давно закончил.
Мне не стоило даже начинать с ней встречаться. Причина, по которой я сделал это, заключалась в одном – она была капитаном группы поддержки, и это было ожидаемо.
А еще потому, что знал – это заденет Святошу-задротку, которая сводила меня с ума.
Я собрался уходить, но Кейси выскочила передо мной. Лучшее, что я мог сделать, это выбросить ее предательскую, костлявую задницу из своей жизни навсегда.
– Мне больше нечего тебе сказать, – процедил я сквозь стиснутые зубы. – Сделай так, чтоб я тебя не видел.