– Проверить обстановку? – одновременно с ним прошипел Теренс.
– Я очень даже люблю цирк. – Кристиан поднялся со своего места, застегивая пиджак, который, без сомнения, был от Prada. Клэр и Аманда последовали за ним, вставая по обе стороны, как в верном гареме. – Красочный. Полный развлечений. Сладкий попкорн и сахарная вата. Как можно не любить цирк?
– Никому из нас не нужно внимание СМИ, – резко ответил папа. Кончики его ушей покраснели, все лицо покрывала испарина. Я же сдерживала себя как могла, зная, что сейчас должна сохранять хладнокровие и спокойствие.
– Говорите за себя, мистер Рот. Мне лично нравится, когда на меня обращают внимание, – сказал Кристиан.
– Это может помешать и подвергнуть риску карьеры всех нас, – теперь предупредил Теренс.
– Наоборот, мистер Рипп. В результате моя карьера будет процветать. На самом деле думаю, что благодаря этому делу я получу долгожданное повышение, – честно ответил Кристиан, после чего они с Амандой просто ушли.
Клэр и посредник остались, чтобы переговорить с отцом и его адвокатами. Я же не могла себя больше сдерживать и встала, выбегая в коридор, чтобы догнать Кристиана. Он шел с Амандой мимо его кабинета. Когда Кристиан заметил меня, то попросил ее подождать его внутри, а сам остановился, прислонясь к стене и засунув кулаки в карманы брюк.
– Уже соскучилась? – невинно спросил он.
– Почему вы делаете это? – Я резко остановилась перед ним. Эмоции были на пределе, как раскаленные провода, во мне бушевала и ненависть, гнев и желание. Этот мужчина вывел меня из равновесия, чего не могли сделать даже мои двенадцатисантиметровые шпильки. На мой вопрос он картинно поджал губы, делая вид, что размышляет об этом.
– Давайте подумаем. Может, потому, что я собираюсь стать еще более богатым и более востребованным в своем деле благодаря бесхребетности вашего отца? – спросил он, а после недолгой паузы добавил: – Да, должно быть, в этом все дело.
– Я ненавижу вас, – прошипела я, все мое тело гудело от злости, я крепко сжимала кулаки по обе стороны от себя.
– Вы начинаете надоедать.
– Вы мерзкий мужчина.
– Ах, я, по крайней мере, мужчина. Ваш же отец – слабак, который не может держать свои руки при себе, а теперь должен страдать от последствий. Дерьмово, когда деньги не могут решить все твои проблемы, да? – проговорил он.
– Мистер Миллер, хотя бы ради приличия не притворяйтесь, будто сами удачно не родились в семье с привилегиями, – я не сдержала нечто среднее между смешком и рычанием. После моих слов что-то промелькнуло на его лице. Всего лишь на мгновение, но что-то изменилось. Я бы сказала, что задела его за живое, но сомневаюсь, что в нем было хоть что-то настоящее.
– У вас есть ноги, мисс Рот?
– Вы знаете, что да. Вы успели заметить это, когда пялились на них в лифте.
– Предлагаю вам использовать их по назначению и прогуляться, пока охрана не вывела вас. Тогда единственным разрушительным пожаром, который вам нужно будет потушить, станет ваша карьера.
– Это еще не конец, – предупредила я, по большей части потому, что это обычно звучало круто в фильмах.
– Полностью согласен и советую убираться к черту подальше от всего этого, пока оно не настигнет вас, – ответил он, а потом мерзавец захлопнул дверь в свой кабинет прямо перед моим носом.
Ошеломленная, я вернулась обратно в переговорную. Но когда я пришла, то папа и его адвокаты уже ушли.
– Извините, мисс Рот. Здесь назначена другая встреча через двадцать минут. – Клэр ядовито улыбнулась мне, собирая документы. – Я сказала, что вас могут подождать внизу, в лобби. Ничего страшного?
– Вовсе нет. – Я улыбнулась в ответ так же натянуто, как и она мне. После я направилась прямо к лифту с высоко поднятой головой и застывшей улыбкой.
Кристиан Миллер пойдет ко дну, и если это будет последним, что я сделаю, так это сама утяну его прямо в бездну ада.
– Они в деле. Мы нравимся им больше, чем Оскар любит Салли Филд, – уже вечером радостно объявила Джиллиан. Она кинула подписанный контракт на мою кровать и исполнила быстрый победный танец.
Я закуталась в пуховое одеяло в попытках спрятаться от всего мира после ужасного дня в компании «Кромвель & Трауриг». Я невольно представила папу, стоящего в суде, похожего на мятые листы бумаги, из-за чего меня сразу затошнило.
Жизнь моей семьи всегда была тяжелой. Я потеряла брата-близнеца еще до того, как успела узнать его. Детские воспоминания о матери были наполнены посещениями реабилитационного центра, ее пропусками дней рождения, выпускных и вообще всех важных событий в моей жизни. Только папа был постоянным звеном во все времена. Единственный человек, на которого я могла положиться, который не отмахнется деньгами. Мне хотелось кричать от понимания, что его ждет нервный и тяжелый судебный процесс.