— О, у него есть семья. Он просто ненавидит их. У него серьезные разногласия со сводной сестрой или что-то в этом роде.
— Круто.
— Не для него.
— Он всегда мог игнорировать ее и бездельничать в своей комнате.
— Эх, не думаю, что это так просто. — Риггс наклонил фляжку в мою сторону, предлагая сделать глоток. Мои глаза переместились с серебряного сосуда на его лицо.
— Плат нас убьет, — сказал я лаконично. Я знал, что Конрад Рот вложил много денег в этот институт, чтобы гарантировать, что меня никогда не выгонят из особняка из красного кирпича с привидениями. Сюда отправляли всех детей, которые били учителей, проматывали семейные состояния или подсаживались на наркотики. Теперь мы все были проблемой директора Плата, а не тех, кто нас сюда отправил.
— Нет, если мы сначала убьем себя. Что, для протокола, я думаю, мы могли бы, между приготовлением Арсена, количеством алкоголя, которое мне удалось заполучить, и пожарами, которые мы разожгли. Ты идешь или че? — Риггс встал, его распущенные золотистые волосы упали ему на глаза.
Это был первый раз, когда я увидел Риггса Бейтса потрясающим человеком, каким он считал себя, а не каким-то богатым придурком, который думал, что он лучше всех остальных.
Я бросил еще один нерешительный взгляд на пустую дорогу.
— Не надо, Иванов. Люди переоценены. Родители, особенно.
— Она сказала, что придет.
— И я сказал, что не ел домашнюю лазанью Дикки на прошлой неделе. Тем не менее, два часа спустя я гадил листами макарон и баклажанами в общей ванной.
Я сжал колени и приподнялся, следуя примеру Риггса.
— Да брось. — Он хлопнул меня по спине. — Есть что-то освобождающее в осознании того, что они тебе не нужны. Люди, которые создали тебя.
Может быть, выпал снег, и она застряла где-то без связи.
Может быть, она опоздала из-за предпраздничных пробок.
Возможно, она попала в ужасную автомобильную аварию.
Что бы это ни было, одно было точно.
Она не пришла.
***
Макароны с сыром Арсена были ужасны. Комковатые и неравномерно приготовленные, с шариками апельсинового порошка повсюду. Его рамен вызывал желание пить отбеливатель, а я даже не знал, что можно испортить рамен. И все же мы были здесь, ели несвежий рамен быстрого приготовления, плавая в чем-то подозрительно похожем на мочу из пенопластовых стаканчиков. Риггс смешал все, что было во фляге, с Тропиканой, что придало ему разбавленный, но резкий привкус средства для мытья посуды. Это, должно быть, было тусклым светом в моей жизни. Если бы Бог действительно существовал, я собирался подать в суд.
Мы втроем сидели на кровати Арсена. Это была койка. Мы сели на нижнюю часть, используя верхний матрас его соседа по комнате Саймона, чтобы подпереть наши ноги.
— Мне нравится то, что вы сделали с этим местом. — Риггс провел деревянными палочками по комнате. У Арсена была целая стена, на которой он тысячу раз нарисовал граффити аккуратным, черным и жирным почерком:
Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон.
— Кто такая Грейслин Лэнгстон? — Я проглотил кусок макарон с сыром, не попробовав его.
— Злая сводная сестра Арсена, — добавил Риггс, положив лапшу в рот. Я все еще пытался пользоваться палочками для еды. Было множество вещей, которые богатые дети умели делать, а я нет. Использование палочек для еды было одним из них.
Арсен бросил на меня смертельный взгляд, его карие глаза просканировали меня с ног до головы. Я мог сказать, что он не в восторге от меня. Риггс был парнем с покладистым характером, но Арсен, похоже, не горел желанием расширять свой круг общения, в который на данный момент входил только Риггс.
— Ты уверен в этом, чувак? — спросил Арсен Риггса. — Мы ничего о нем не знаем.
— Это не правда. Мы знаем, что он очень беден и хорошо плавает. — Риггс рассмеялся, но каким-то образом я не мог обидеться на то, что сказал этот парень. В нем не было злобы, чего я не мог сказать об Арсене.
— А если он расскажет о фляжке? — Арсен говорил напрямую с Риггсом, не обращая внимания на мое существование.
— Взгляни на него. Он выглядит так, будто может навредить кому угодно? Я бы не доверил ему убить таракана. Он не расскажет о фляжке. — Риггс отмахнулся от него. — Так. Арсен. Как ты относишься к Грейслин Лэнгстон? И, пожалуйста, не сдерживайся. — Риггс хихикнул в свою пенопластовую чашку с глутаматом натрия и канализационной водой.
— Я бы убил ее, если бы она стоила того, чтобы тратить на нее пулю, — выдавил Арсен, не сводя глаз с еды. — Из-за нее я провожу Рождество с вами, придурками.