— Я не собираюсь отвечать ни на один из твоих вопросов. Отстань! — взревел он.
Я инстинктивно отступила на шаг, чувствуя, как горят щеки, как будто он ударила меня. Мой отец еще ни разу не кричал на меня. Это не значит, что я не была свидетелем его агрессии по отношению к другим. Если я была честна с собой — а я не была в большинстве случаев, когда дело доходило до него, — у него были проблемы с управлением гневом, сколько я себя помню. Но, конечно, гнев был раком. Это коснулось всего в твоей жизни. То, как ты вел себя в офисе, всегда перетекало в твою домашнюю жизнь. Твоя любовная жизнь. Твоя жизнь.
Я повернулась к матери.
— У тебя есть ключ от его картотеки? Я хотела бы ознакомиться с его трудовыми договорами.
Папа был бизнесменом старой закалки. Он считал, что все нужно распечатать и сохранить на хранение. Любая переписка, которую он имел с сотрудником, будет храниться в его кабинете. Он был слишком осторожен, чтобы держать эти штуки на работе.
Мать ломала руки.
— Думаешь, это может помочь?
— Стоит попробовать. — Даже если это не поможет его делу, это должно было помочь мне понять, были ли основания для каких-либо обвинений.
Десять минут спустя я сидела на роскошном ковре в кабинете отца, и передо мной лежала документация за тридцать лет. Все было там. От соглашений об обслуживании до личных электронных писем и писем о расторжении договора. Интересно, сколько из них он передал Луи и Терренсу? Я задавалась вопросом, передал ли он им что-нибудь вообще. Он казался запертым в том, что касалось этого суда. Часть меня хотела позвонить Кристиану и попробовать выяснить, что именно у них на него есть. Но, как упомянул Кристиан, его главная цель состояла в том, чтобы трахнуть меня, а не помочь мне.
— Арья? — Моя мать постучала в дверь папиного кабинета через три часа после моего исследования, держа поднос с лимонадом и печеньем. Что случилось с царем кексов? Похоже, теперь, когда появилась реальная возможность, что я стану ее единственной семьей, мне можно было есть углеводы. Я сомневалась, что она останется с моим отцом, если он останется без гроша в кармане.
— Я просто оставлю это здесь, — осторожно сказала она, прокравшись на цыпочках в комнату и поставив напиток и закуску рядом со мной. — Дай мне знать, если тебе нужно что-нибудь.
Мне нужно было, чтобы ты была именно такой, когда я была подростком. Признать мое присутствие, вместо того, чтобы возмущаться.
Я могла не знать Аарона, но я всегда чувствовала его потерю. Он витал в воздухе этого дома, каждый предмет мебели, каждая картина были пропитаны им. Огромная пустота, оставшаяся там, где должен был быть другой член семьи.
— Спасибо. — Я не отрывала взгляда от окружавших меня гор папок. Она задержалась у двери.
Я взяла еще одну сердечную распечатку электронной почты между Амандой и папой, добавив ее в свою стопку Аманды. Я пыталась понять, где это пошло боком между ними.
— Эм, мама? Я как бы пытаюсь здесь работать.
— Ой. Конечно. Хорошо.
Она закрыла дверь с тихим щелчком.
— Ну давай же. Убитые горем поклонники. Жадные до денег оппортунисты. Покажите мне свои истинные лица. Скажите мне, что это все ложь. . . — прошептала я себе, просматривая документы.
Вселенная, должно быть, услышала меня, потому что через две минуты из одного из манильских файлов выпал черный конверт. Он был проложен бумагой и запечатан.
Что за . . . ?
Я подняла голову, осматривая пустую комнату, прислушиваясь к звукам в коридоре. Берег был чист. Я поднесла к нему нож для открывания конвертов и разорвала его начисто. Пачка пожелтевших бумаг посыпалась на ковер. Я подняла одно письмо, и мое сердце бешено колотилось в груди. Почерк показался знакомым, но странным. Начертано курсивом, как будто человек экономит бумагу.
Дорогой Конрад,
Я сделала так, как ты сказал мне. Я не отвечала ни на письма Николая, ни на телефонные звонки. Мне плохо от этого. Он все-таки мой сын. Но ты знаешь, что моя верность с тобой. Я скучаю по нему и хотела бы увидеть его в ближайшее время. Как думаешь, я смогу провести с ним Рождество? Конечно, я также хотела бы провести его с тобой. Но только если она не придет. Я не могу вынести ее вида. Она не заслуживает ни тебя, ни Арью.
С любовью,
Руслана
Письмо выпало из моих пальцев. Николай.
Руслана говорила о Николае. Но что она имела в виду, делая то, о чем просил ее папа? Почему папа попросил ее не отвечать Ники после того, как он переехал? Это была не та версия, которую отец дал мне все эти годы назад для того, что произошло после того постыдного дня.
Одна вещь, которую не потребовалось детективу, чтобы заключить из этого, была их инспирированная интрижка. Я предположила, что «она» была моей матерью, которая действительно отказалась от наших ежегодных празднований Рождества в пользу работы над своим загаром в Сиднее. Не было ничего необычного в том, что папа и Руслана возили меня куда-нибудь на каникулы, отвлекали от моего безматеринского существования. Но Руслана всегда оставалась в отдельной комнате и почти не говорила с отцом. Я взяла еще одно письмо.