Николас был заботливо внимательным.
Произнес:
– Что ж, я рад. Так и должно быть. Вы обязаны быть здоровой после того... после всего, что сделали для вас. С вами будет все в порядке.
И снова наступило для леди время сна.
На поверхности Иматры местные власти, мелкие политические и военные лидеры не пострадали от атаки. Это счастливое обстоятельство не являлось результатом обороны или принятых индивидуальных мер предосторожности. Ведь почти все рядовые граждане, а так же гости, которые находились на планетоиде, вышли из катастрофы без последствий.
Но не благодаря силам обороны планетоида, которые практически не были проверены. Скорее, то, что жители выжили, зависело от тактики врага. Как оказалось, этот странный берсеркер не воспользовался возможностью устроить массовое кровопролитие. Он имел единственную цель: захватить биолабораторию.
Вскоре после последнего выстрела обитатели планетоида поняли, что берсеркер не вернется назад, а если вернется, то не сразу.
Ошеломленные власти, поднявшиеся из своих укрытий, получили немало рапортов из наиболее отдаленных районов Иматры. Везде подтверждалось, что полностью уничтожены оборонные сооружения, разрушено то, что находилось вблизи их. В некоторых зонах наблюдалось и полное разрушение.
Местное начальство, не дожидаясь своих коллег и наблюдателей с крупных планет системы, поспешили собраться возле установки объемного изображения. Все были напуганы катастрофой. Но и успокоены, что каким образом — разрушения и потери людей были незначительными. Эю было загадкой.
Планетоид Иматра долгое время был местом проведения научных исследований. Кроме того, здесь проводились конференции, встречи представителей близлежащих планет. В приятном окружении английского парка часто собирались администраторы различных уровней политической структуры премьера Дирака, чтобы в необычной обстановке отдохнуть от рутины. Обычно сюда прибывало много известных людей.
Итак, местные власти успокоились, что человеческих жертв мало. Но все же...
Все же в телескоп еще просматривался берсеркер и его беспомощная жертва. Он шел с возрастающей скоростью. Вернее, удалялся. Казалось, что по тому же курсу* по которому и появился: в середину туманности Мавронари.
Снарядили один из быстрых курьеров, чтобы отправиться с плохими вестями к самому премьеру Дираку, находившемуся в нескольких днях полета в другой системе. По программе он должен был прибыть на Иматру ровно на стандартный месяц. И власти боялись, что прилетев, премьер привлечет их к ответственности. И не только за потерю молодой жены с недавно зачатым ребенком, но и вообще за все случившееся.
По крайней мере, придется отвечать за некомпетентность — власти это чувствовали.
Говорили:
– Как мы могли предвидеть нападение берсеркеров? Ведь в Иматранской системе берсеркеров не видели вот уже...
Вот уже... а никто не мог и сказать, сколько уже лет. Давно, очень давно.
Обеспокоенные лидеры стали быстрехонько просматривать записи нападения, сделанные с поверхности Иматрана, а так же с искусственных спутников планетоида. Дирак и его окружение, возможно, захотят все это посмотреть. Первый просмотр проводился для того, чтобы побольше узнать о странном берсеркере, чтобы в его поведении найти основание для своей защиты, если начнется расследование.
Среди событий, ясно показанных на записях, было и такое: перемещение странного маленького судна, несчастного курьера, который действительно отделился от биолаборатории, спасаясь бегством, но вскоре подвергся удару берсеркера. Сохранилось и краткое сообщение со станции, что вылет состоялся.
Услышав такое, у людей на земле появилась надежда, что леди Дженевьев удалось сесть на корабль и унестись от опасности.
Но вот отделившийся от лаборатории маленький корабль был разбит. За первым выстрелом вскоре последовал другой, более мощный. Он наверняка вывел из строя двигатель.
В перерывах между взрывами “Рену” Хоксмура удалось близко подойти к поверженному кораблю.
Увидевшие этот эпизод спрашивали:
– Какие были вести с “Рена”? Кто-то бросил, откашлявшись:
– Никто не уцелел.
Хотя возможность найти оставшихся в живых была ничтожной, сразу же начались поиски людей, особенно леди Дженевьев. Эти попытки продолжались и тогда, когда на экране появился “Рен”, другие корабли. Но все искали, искали остальных.
В район, где взорвался курьер, прибыли корабли, а многие были еще в пути, направляясь к ним на помощь. Но ничего утешительного об уцелевших. И вряд ли они объявятся.
Некоторые участники конференции местных лидеров остались недовольны тем, что показали записи. Что на разбитом курьере не хватало аварийных космически* костюмов, которые смогли бы помочь выжить пассажирам.
Такое сообщение было воспринято молча.
Хотя все знали, что перед нападением берсеркера вряд ли можно было назвать корабль, где защитной одежды хватило бы и на десяток человек.
Итак, обнаружены потери в космосе, которые не замолчишь. Кроме курьера погибло несколько боевых кораблей. С полными экипажами.
Правда, один участник конференции заметил со слабым удовлетворением, что и врагу не удалось избежать потерь: несколько маленьких машин берсеркеров, выпущенных в космос, которые напоминали исследовательские судна людей, были сбиты наземными батареями.
У планетоида и других планет системы не осталось ни одного вооруженного корабля. Все они храбро ввязывались в борьбу с берсеркерами, и за несколько минут чудовище быстро с ними разделалось.
Власти утешались тем, что если прибудет премьер, они твердо заявят: мы сделали все возможное, преследовали врага, но...
Кто-то из лидеров выдвинул перед коллегами утверждение, с которым собирался выступить и перед народом:
– Хотя наша кровь закипает от жажды вступить в борьбу от решимости быть отомщенными, у нас нет возможности преследовать врага. Думаю, что мы не сможем сделать более того, что сделали в критическую минуту катастрофы.
Его коллеги молчали, задумавшись.
Кто-то из них выразился мрачно:
– По крайней мере, наши потери в целом незначительны.
Другой уставился на выступившего:
– Незначительны? Разве вы забыли, что леди Дженевьев пропала, а может, и погибла? Вы понимаете это?
– Я сказал в целом. Общее число незначительно.
– Едва ли и в целом, если учесть зародыши людей, которые находятся в лаборатории, которую похитили у нас.
– Если что? Если кого?
– Я имею в виду предполагаемых колонистов.
Сказавший это и ведший спор, огляделся вокруг и увидел, как много смущенных взглядов и согласных кивков. Поддержанный, продолжал:
– Погибло то, что на биостанции являлось основной причиной вообще ее создания. Человеческие зиготы и несколько утробных плодов... Живые взносы и пожертвования, собранные за годы у семей и матерей, наверно, десятка планет.
Первый не сдавался:
– Слово “живые” можно подвергнуть сомнению. Ну сколько таких пожертвований, как вы называете, предполагаемых колонистов находилось на борту станции?
– У меня нет под рукой точного числа. Но я слышал — больше биллиона.
– Сколько, сколько?
– Десять в десятой степени. Трудно было даже постигнуть сказанное. Полыхнула какая-то суматоха в умах, и предложили:
– Тогда давайте позаботимся, чтобы их не считали и не упоминали в списках потерь.
– Но про одно уж точно узнают.
– Про что же?
– Разве вы не слышали, что Дженевьев прилетала не ради формальной проверки.
Говоривший повернул голову вправо:
– Ну, Кенсинг? Что скажете?
Стол переговоров не был столом как таковым. Это была система связи, выходящей на установку объемного изображения,— все для удобства местных властей: они тоже могли сделать вид, что участвуют в нелицеприятном разговоре.