Двоим людям — мужчине и женщине — приходилось играть теми картами, которые сдала им судьба.
Допрос продолжался. Затем, когда пришла очередь Кэрол удалиться в соседнюю комнату и впасть в забытье, его тема снова резко изменилась.
Они уже около часа говорили о Иматранской системе, когда Скарлок, отвечая на вопрос о том, что ему известно о населенном планетоиде, движущемся по самостоятельной орбите, упомянул об одной вещи, которая до этого момента напрочь выпала у него из памяти, — а именно о визите биологической лаборатории. Скарлок слыхал, что эта лаборатория вроде бы должна на некоторое время остановиться в Иматранской системе. На самом деле эта лаборатория была устроена на базе межзвездного корабля, и она была непосредственно связана с колонизационным проектом премьера Дирака Сардоу…
В тот момент, когда Скарлок упомянул о предназначении лаборатории, в запутанных электронных цепях, на которых базировался искусственный интеллект берсеркера, должно быть, прозвенел предупреждающий звоночек. То есть на самом деле Скарлок, конечно же, не слыхал никакого звонка, но это сравнение показалось юноше удачным. А что? Вполне подходящий символ для обозначения неожиданной и сильной реакции. Во всяком случае, скоро стало ясно, что эта тема привлекла особое внимание берсеркера.
— Расскажи мне больше о лаборатории, — потребовал он.
— Но я уже сказал вам практически все, что мне известно. Насколько я понимаю, это своего рода летающий научный комплекс, который проводит какие-то биологические исследования, как-то связанные с планом колонизации. Правда, я ничего больше не знаю об этой лаборатории. Я…
— Расскажи мне больше о лаборатории.
ЧАСТЬ I
ГЛАВА 1
Глубоко внутри человеческой жизни, среди истоков бытия, кипела работа. Биллионы атомов (миллионом больше, миллионом меньше — несущественно) перемещались при помощи тончайшей, ювелирной работы силовых установок. На крохотном пространстве нескольких клеток, связанных с воспроизводством человеческих организмов, перестраивались схемы взаимодействия необычных, сверхактивных молекул. Вовсю работало множество механических и оптэлектронных приборов — точнее, они использовались как высокоточные инструменты, но управлял ими человеческий мозг. И эти инструменты вгрызались в очередной слой тайн, лежащих в основе наиболее характерных черт жизни и материи.
Но в какой-то момент работа была прервана неожиданной помехой. Эта помеха проявилась в форме назойливого, дребезжащего шума, мешающего человеческому сознанию достигнуть должной степени сосредоточенности. В ход исследований вмешалась жизнь на ее макроскопическом уровне.
Доктор Даниэль Ховелер, один из самых ревностных исследователей, оторвал натруженные глаза от окуляра микроскопа и раздраженно поднялся с рабочего места. Но его раздражение быстро сменилось удивлением. Доктор Ховелер увидел женщину, с которой никогда прежде лично не встречался, но в которой мгновенно узнал знаменитую леди Женевьеву Сардоу. Леди Женевьева как раз вплывала через главный вход на центральную палубу орбитальной биоисследовательской станции.
Леди Женевьеву — молодую, миниатюрную женщину в пене белых кружев — сопровождала небольшая, но энергичная свита, состоящая из ее помощников и представителей средств массовой информации. Эта небольшая группа посетителей, чуть больше десяти человек, застыла, оказавшись внутри огромного помещения, в котором любой звук отдавался эхом. Помещение лаборатории не уступало размерами футбольному полю, а по высоте соответствовало трюму крупного космического судна. Глазам гостей предстала редкостная по своему совершенству картина неразберихи. Леди Женевьева не предупредила о своем прибытии заранее, и у персонала лаборатории было не более десяти минут на подготовку к неожиданному визиту. Ховелер слышал эту новость, но, увлеченный работой, мгновенно забыл о ней. Теперь же доктор запоздало сообразил, что весь этот короткий промежуток времени его коллеги ошалело суетились, изо всех сил стараясь подготовиться к приему гостей, а он в этой подготовке участия не принимал.
В настоящий же момент, когда прославленная гостья остановилась у входа, неуверенно оглядываясь по сторонам, все сотрудники лаборатории, в свою очередь, застыли, кто где стоял. Доктор Ховелер заключил из увиденного, что если известие о прибытии Женевьевы вызвало настоящий взрыв волнения и суматохи, то ее непосредственное присутствие на мгновение ошеломило сотрудников — их сейчас в лаборатории было более десятка. Некоторое время в напоминающем пещеру помещении раздавались лишь дыхание людей и ровный гул работающих машин, которые продолжали трудиться над разнообразными поставленными задачами.