Постепенно такой распорядок стал обычным: один из пленников спал, а со вторым в это время разговаривали — или, точнее будет сказать, его в это время допрашивали. Постепенно, несмотря на сон или, скорее, промежутки тяжелого забытья без сновидений, оба пленника начали изнемогать, как умственно, так и физически.
Вот так и тянулись дни. Скарлок не мог даже приблизительно сказать, сколько времени уже прошло. Он давно позабыл о хронометре. Когда Скарлок сидел в рубке и разговаривал с берсеркером, ему даже в голову не приходило взглянуть на показания прибора. Иногда эта мысль мелькала у него в мозгу в те короткие промежутки, когда разговор с берсеркером уже заканчивался, но Скарлок только успевал дойти до неосвещенной каюты, упасть на койку и забыться тяжелым сном. Впрочем, вполне возможно, что корабельные часы, как и двигатель, были выведены из строя.
Самому исследовательскому кораблику явно устроили лоботомию, но вспомогательные службы, как и прежде, обеспечивали людей водой и пищей, система жизнеобеспечения следила за чистотой воздуха, и искусственная гравитация продолжала поддерживаться на прежнем уровне. Кэрол и Скарлок теперь виделись редко и мимолетно. Самое большее, что им удавалось, — это перекинуться несколькими ничего не значащими словами, когда одного из них вели в каюту, а второго — в рубку, на нескончаемый допрос.
Терзавший людей запредельный ужас постепенно становился терпимым. Человек привыкает ко всему — даже к близости смерти.
Но перемены продолжались. Познания берсеркеров в человеческом языке постепенно увеличивались. По ходу расспросов в их речи появлялась то новая интонация, то новый смысловой оттенок — сперва едва различимые, потом четко выраженные. Теперь уже было очевидно, что их тюремщики сильно заинтересованы в чем-то еще, помимо изучения одного или нескольких соларианских языков. И характер этих новых намерений берсеркеров был, мягко говоря, зловещим.
В какой-то момент Скарлок — ему лучше удавалось держаться начеку — заметил эту перемену. Он сидел в рубке, наедине с берсеркерами, и один из них потребовал его внимания, указав на центральный голографический экран.
Берсеркеры давно уже установили полный контроль над оптэлектронным мозгом кораблика, и теперь по их приказу он изобразил на экране узор из светящихся искр — несколько ближайших планетарных систем. Рядом со звездами и некоторыми из планет появились их названия, написанные на общесоларианском языке. Теперь берсеркера интересовали сведения о континентах, городах и заводах, где строили космические корабли.
Через некоторое время — возможно, через стандартный месяц — Скарлок понял, что удерживающий их в плену искусственный разум научился практически свободно разговаривать с ними.
Это понимание вернулось к нему с новой силой как-то после пробуждения — в тот момент Скарлок был в каюте один. Как раз в эту минуту один из находившихся на корабле берсеркеров открывал дверь каюты, и Скарлок услышал доносящийся из соседнего помещения голос другого берсеркера:
— Это мужчина. Это дерево. Это женщина.
По-видимому, берсеркер называл предмет и одновременно указывал на его изображение.
— Я — женщина, — отозвалась Кэрол. Сейчас ее голос звучал так же механически, как и голоса берсеркеров.
— А что я такое? — неожиданно спросила машина. Скарлоку не хотелось ни о чем думать. Он проснулся с уже привычным ощущением застарелого страха. Скарлок потянулся, разминая затекшее тело, и двинулся в соседнюю каюту, чтобы присоединиться к Кэрол.
В дверях Скарлок приостановился. Сейчас его сознание работало достаточно ясно, и неожиданно юноша осознал, как сильно изменилась за время плена его напарница, его возлюбленная, его жена. И без того всегда худощавая, теперь Кэрол напоминала скелет. Ее пальцы были покрыты полузажившими следами укусов и засохшей кровью. Встретив Кэрол где-нибудь на улице, Скарлок просто не узнал бы ее. А ведь, конечно, не только она так кошмарно изменилась. Скарлок знал, что тоже сильно потерял в весе, что его волосы и борода отросли и свалялись, одежда провоняла и заскорузла от грязи, а к тому же еще и перестала быть ему впору. Передвигался он теперь очень неуклюже, подволакивая ноги на каждом шагу.
Неожиданно Скарлок осознал, что они с Кэрол не прикасались друг к другу как любовники с того самого момента, как оказались в плену. Насколько он мог припомнить, они даже ни разу не поцеловались. А теперь вряд ли такое могло произойти в те короткие моменты, когда они оказывались вместе.