Вадим, давая мне передохнуть, сел за синтезатор и, объявив белый танец, запел.
Одна из любимых мною песен «Не надо слов» группы «Сенатор». Текст песни напоминал мне чем-то мою жизнь. Я так же не могла согреться ни летом, ни зимой. Казалось, открыв глаза, я продолжаю смотреть долгий нескончаемый сон.
Посмотрев на одну из стен, с грустью улыбнулась. Стрелки больших часов с гирями беззвучно дернулись, отсчитав еще одну минуту прожитого нами времени.
Все случилось очень быстро. Один из гостей, вернувшись из туалетной комнаты, размахивая пистолетом, стал стрелять хаотично в разные стороны. Погруженная в слова песни, я не успела ничего понять. Острая боль пронзила сердце. Схватив ртом последний вдох воздуха, падая, успела увидеть, как стрелка часов дернулась к двадцати трем минутам третьего. Тридцать три года назад в это мгновение я сделала свой первый вдох. И, умирая, также сделала последний вдох…»
Вскочив, распахнув глаза, я хватала ртом воздух и не могла им надышаться, настолько сладким он мне казался.
Воспоминания прожитой жизни напомнили мне страшный сон. Осмотревшись по сторонам, не понимая, где нахожусь, перевела взгляд на женщину, стоявшую возле кровати.
Моя голова раскалывалась, жар волнами гулял по телу, и только кисть левой руки пронзало сотнями холодных игл. Посмотрев на нее, шумно сглотнула. Со слезами на глазах перевела взор на незнакомку.
— Уфа… Она успела меня задеть. Я не хочу умирать. Не хочу! Не хочу! — упав на постель, я закричала от душившего отчаянья и бессилия что-либо изменить. — Мама! Я не хочу умирать! Мама… — заметавшись головой по подушке, проваливаясь в беспамятство, почувствовала бережное прикосновение рук и тихий женский шепот:
— Тише, девочка моя. Тише…
Ярима бросилась к полкам, заставленными различными склянками наполненными зельями и мазями, когда-то приготовленных умершими родственницами. Руки дрожали, она хватала то один флакон, то другой, но из-за нехватки знаний не могла понять, в каком из них спасательная мазь.
Схватив очередную склянку, ведьма от отчаянья со всего размаха бросила ее об пол.
— А-а-а-а!.. — вырвался из ее груди душераздирающий вопль. — Грохтова сила! Какая от тебя польза, если моя девочка умирает?
По телу ведьмы прошлась магическая волна, наполняя Яриму возросшей ведьминской силой. Выплеснувшись на свободу, магия потекла во все стороны от ведьмы круговой рябью. Прошлась волнением через все, что встречала на своем пути. Пересчитав бревна в доме, рванула к печи и через дымоход вырвалась на свободу.
Ощутив всплеск магической силы, воронье и вся живность в лесу притихла на ветвях и затаилась в норах. Давно умерли те, кто соприкасался с непонятным явлением, а те, кто сейчас жив, ощутили на себе зеленоватую дымку, кусающую тело неприятными иголками.
Ярима с изумленным взором смотрела, как от нее в разные стороны устремилась ведьмина сила. Тянувшаяся зеленоватыми щупальцами, она проникала через все, что встречала на своем пути. Натолкнувшись на девушку, лежащую на кровати, налетела на нее голодной хищной птицей. Прошлась сквозь ее тело пронизывающими нитями, окутав в облако болотного цвета, задрожала в волнении.
Тело незнакомки под воздействием магии выгнулось. Из горла стали вырываться сиплые крики. Открыв глаза, она безумным от боли взглядом осмотрела незнакомое жилье. Встретившись с голубыми глазами незнакомки, полным отчаянья голосом прошептала:
— Мама…
Ярима бросилась к постели, обхватила худенькое девичье тело, прижав к себе, стала гладить рукой, шепча:
— Девочка моя… Прости. Прости меня… Я не знаю, как тебе помочь?..
Всхлипывая от рвущихся рыданий, ведьма резко замолкла и разжала объятья от вида, как девушка стала видоизменяться. На графиню напало оцепенение, тело сковал неподвластный ей ужас трепета. Красные глазки Уфы — самой ядовитой змеи мира Карвас — гипнотизировали. Танец поднявшегося над кроватью ее извивающегося гибкого тела завораживал, туманил разум.
Две израненных души графини и девушки с Земли, так нуждавшиеся в человеческом тепле и любви, потянулись друг к другу.
Я опять воспринимала эту красивую, незнакомую мне женщину, как родную. Тянулась к нежным рукам, с такой заботой ухаживающим за мной. Меня влекла ее материнская теплота и ласка. Я рвалась к недополученной любви. Стремилась окунуться в давно забытые воспоминания и насладиться минутами спокойного счастья.
Не осознавая, как трещат и видоизменяются кости моего тела, обвивала худенькую фигуру. Уложив голову на женскую грудь, ощупала раздвоенным языком гладкую кожу шеи и лица и заснула под учащенный ритм материнского сердца.