Дэл СТИВЕНС
Беззлобный василиск
Dal Stivens (1911–1997)
The Gentle Basilisk
Один-одинешенек рос в африканской пустыне сирота-василиск. Знать не знал, что не простой он змееныш, каких полно в пустыне, ведать не ведал, что в душе он — змей лютый, и потому всерьез себя не принимал.
Жил-поживал добродушный маленький змееныш, любил прекрасное, нюхал цветочки на цепких пустынных колючках, и невдомек ему было, что взрослые василиски ядом пышут, цветочки в пепел обращают, а камни в крошку дробят. Но вот как-то, уже на пороге зрелости, понюхал он любимый свой цветок, а цветок возьми, да и засохни. Василиск изумленно вытаращил глаза.
— Ого! — Дыхнул для проверки на соседний кустик — куст сморщился и поник.
— Выходит, я виноват,— василиск расплакался от огорчения. Забился он в свою пещеру и просидел там безвылазно три дня. На четвертый день выбрался наружу и решительно пополз через пустыню.
— Попрошу помощи у отшельника из Голубой Пещеры. Старец мудрый, наверняка поможет. — Проползая мимо кустов, василиск отворачивался: еще дыхнешь ненароком.
Старец выслушал василиска и покачал головой.
— Тут я бессилен, — сказал он. — Ты — творенье господне. Мне ли сомневаться в мудрости всевышнего, который сотворил василисков с ядовитым дыханием. — Отшельник почесал лысину. — Будь у тебя душа, аки у человека (прости, господи, за богохульство), я бы молился о ее спасении. Но души у тебя нет, хоть и не хочешь ты жечь деревья и дробить скалы…
— Камни, — скромно поправил василиск.
— Ну, камни. Так вот, твои чувства делают тебе честь. Я уверен, что язычником ты родился по ошибке…
Тут он осекся и поспешно перекрестился.
— Смирись, сын мой, и прими свой жребий. Только, ради бога, отвернись и не дыши на меня, я делюсь с тобою мудростью, что копил годами. Тебе своей участи не изменить. Она предопределена свыше.
— Так-то оно так, святой отец, — сказал юный василиск. — Но, говорят, себя можно даже за волосы из болота вытащить — было бы желание! И волосы, разумеется.
— Сын мой, тебе не уйти от своей судьбы, как не уйти от нее москиту, что вьется над тобой.
В этот миг москит укусил василиска в шею. Вскинулся василиск, повернул голову и зашипел. Старец рассыпался в прах.
При виде горстки пепла василиск прослезился.
— Жаль, хороший был человек, безвредный, хотя не по душе мне его теории. Знал бы он, что ему на роду написано такой смертью умереть — небось пропала бы охота судьбу предсказывать. Но каково! Раз — и нету!
И отправился юный василиск в Желтую Пещеру — к алхимику:
— Надо было сразу сюда ползти, а не к этому жеребьевщику участливому: «жребий», «участь»…
Выслушал василиска алхимик и весело посмеялся над бесславным концом святоши.
— Вот его теория и воплотилась, — заметил алхимик. — Не тревожься, мой мальчик, мы тебя живо вылечим. На каждый яд имеется противоядие. Только дыши в сторону, не забывай.
Алхимик расхаживал взад-вперед по пещере.
— Я найду разгадку. Природа многолика, но для науки нет тайн, важно найти подход.
Он указал на кучу запекшегося свинца:
— Видишь этот шлак? Не сегодня завтра я превращу его в червонное золото! А уж твою-то проблему мы решим в два счета.
— Ага, в два счета, — подтвердил василиск. — Только вот…
— Никаких «только», — оборвал его алхимик. — Ты выдыхаешь яд, следовательно, надо искать противоядие. Это же азбучная истина. Для начала предположим, что ты выдыхаешь щелочь. Тогда кислота послужит противоядием. — Алхимик налил в ложку дымящуюся жидкость из пузырька: — Глотай!
— А я не обожгусь? — засомневался василиск.
— Не робей, мой мальчик, в жизни все надо испытать! Смелее! Ничего с тобой не случится. Василиски почти неуязвимы.
— Ну если вы настаиваете… — неуверенно сказал василиск. — Кстати, что значит «неуязвимы»?
— Ты, я вижу, не только трусишка, но и невежда! Это значит, что василиска ни отравить, ни сразить нельзя, и никакой богатырь ему не страшен, ведь стоит василиску дыхнуть…
— Не-у-яз-вим! Подумать только! — обрадовался юный василиск.
— Итак, приступим! — Алхимик положил ложку на пол пещеры и отступил подальше. Василиск подполз и опасливо отпил.
Губы горят, в глазах мутно от слез — василиск отчаянно замотал головой.
— Жжется! — зашипел он обожженными губами. — А обещали: больно не будет!
Пометавшись еще немного, василиск окликнул:
— Эй, вы, не молчите!
Протер василиск глаза, а там, где притаился алхимик, — горстка пепла.
— Жаль, что так все обернулось, — он смахнул набежавшую слезу. — Но алхимик сам виноват: ничего толком не умеет, а задается!
Он взглянул на останки алхимика:
— Гляди-ка, этого я еще лучше, чем старичка, обработал — пепла всего ничего осталось.
Юный василиск пополз восвояси. Вдруг видит: рыцарь в доспехах. Опустив забрало, мчится он на василиска с копьем наперевес.
— Погодите, храбрый рыцарь, — закричал василиск. — Я совсем не тот, за кого вы меня принимаете! Я василиск очень мирный, я камушки люблю, цветочки!
— Готовься, василиск, — твердо сказал богатырь. — Я человек без затей, на разговоры время не трачу.
— Прошу, поверьте мне, славный рыцарь! Дыхание у меня и вправду ядовитое, но я ни деревце, ни камень, ни человека не обижу. Будь моя воля, я бы весь яд из себя выдавил.
— От слова до дела далеко, — оборвал его рыцарь. — А я человек дела, верю только своим глазам. Ты — василиск. Василиски пышут ядом. Василисков надо уничтожать.
— Но я никому не желаю зла! — воскликнул василиск.
— Это ты только говоришь. Тебе дана страшная власть — жечь кусты, дробить камни, а власть развращает — так старики говорят. Берегись, василиск!
И с криком «Да поможет мне бог!» рыцарь пришпорил коня и устремился на василиска. Змееныш сжался от страха, на чешуе выступил холодный пот, сердце вот-вот выскочит.
— Не хочу погибать за чужие грехи! — задыхаясь, закричал он.
Подскакивает рыцарь к василиску, острие копья на солнце сияет… И вдруг затанцевали на острее голубые язычки. Голубое пламя взбежало по древку. Вспыхнула одежда рыцаря — алое-синее-белое. Конь мигом превратился в золу. Со звоном упали на нее рыцарские доспехи.
— Ух, здорово! — поразился василиск. — Жуть! Я, видно, становлюсь все злее.
Он задумчиво пополз своей дорогой.
— Похоже, против природы не устоять, как ни старайся. — Он примерился к огромной скале. — Интересно, справлюсь или нет? — Раздул щеки и выдохнул изо всех сил. Скала с треском раскололась надвое.
— Эко я! — воодушевился василиск. — Видали! А ну-ка, посмотрим, что будет с тем дубом! — Он мощно выдохнул. Дуб задрожал и, громко стеная, разлетелся в щепки.
— Выходит, я самый злобный василиск на свете! — воскликнул василиск удивленно. — Что этот рыцаришка болтал о власти — Ладно, черт с ним! А там что — Гора? И войско у подножия? Хм, посмотрим, на что я способен.
Василиск поскреб подбородок о камень и решительно пополз туда, где на ветру трепетали знамена.
Дэл Стивенс, © 1957
Перевела с английского Ольга ВАРШАВЕР, 1987
Журнал «Ровесник» № 9, 1987, Москва, СССР
Благодарность Евгению razrub, «Лаборатория Фантастики», за феноменальную память.