Потому что медведь его не съел и позволил ему съесть себя. И потому, что медведь дал Зебу свою шкуру с мехом, чтобы Зеб мог ее надеть.
«Дух» – это та часть вас, которая не умирает, когда умирает тело.
«Умирает»… это то, что делает рыба, когда ее ловят, а потом жарят.
Нет, умирают не только рыбы. Люди тоже умирают.
Да. Все.
Да, вы тоже. Когда-нибудь. Но не сейчас. Еще очень не скоро.
Я не знаю, почему. Так сделал Коростель.
Потому что…
Потому что, если бы никто никогда не умирал, а все только рожали все больше и больше детей, мир скоро переполнился бы, и в нем совсем не было бы места.
Нет, вас не будут жарить на огне, когда вы умрете.
Потому что вы не рыбы.
Нет, медведь тоже не был рыбой. И он умер как медведь. Не как рыба. Поэтому его не жарили на огне.
Да, может быть, Зеб сказал «спасибо» и Орикс тоже. Помимо того, что он сказал «спасибо» медведю.
Потому что Орикс позволила Зебу съесть одного из ее Детей. Она знает, что некоторые из ее Детей едят других; потому что они так устроены. Те, у которых острые зубы. И Орикс понимала, что Зеб тоже может съесть кого-нибудь из ее Детей, потому что он был очень голодный.
Я не знаю, сказал ли Зеб «спасибо» Коростелю. Может быть, вы спросите его сами, когда в следующий раз увидите. Но вообще Коростель не занимается медведями. Медведями занимается Орикс.
Зеб надел шкуру медведя, чтобы не замерзнуть.
Потому что ему было очень холодно. Потому что в тех местах гораздо холоднее. Из-за того, что там кругом очень большие горы со снегом наверху.
«Снег» – это вода, которая замерзла и превратилась в маленькие кусочки. Они называются снежинками. «Замерзла» значит, что вода стала твердая, как камень.
Нет, снежинки не имеют никакого отношения к Джимми-Снежнычеловеку. Я не знаю, почему часть его имени похожа на снежинку.
Я хватаюсь за голову руками, потому что у меня началась головная боль. Это значит, что у меня болит внутри головы.
Спасибо. Я уверена, что если вы надо мной помурлыкаете, это поможет. И еще мне поможет, если вы не будете задавать столько вопросов.
Да, возможно, что у Аманды тоже болит голова. Или что-нибудь другое болит. Может быть, вы над ней помурлыкаете.
Думаю, на сегодня уже хватит истории Зеба. Смотрите, луна восходит. Вам пора в кровать.
Я знаю, что вы не спите в кроватях. А я сплю в кровати. Поэтому мне пора в кровать. Спокойной ночи.
«Спокойной ночи» значит – я надеюсь, что вы будете спать хорошо, и утром проснетесь целыми и невредимыми, и с вами ничего плохого не случится за ночь.
Ну, например… Нет, я не знаю, что плохого с вами может случиться.
Спокойной ночи.
Шрамы
Шрамы
Она старалась это не афишировать – каждую ночь, рассказав историю Детям Коростеля, исчезала тайком, одна, и встречалась с Зебом так, чтобы никто не видел. Но ей никого не удается обмануть – по крайней мере, никого из людей.
Конечно, им смешно. Во всяком случае, молодым – Американской Лисице, Голубянке, Крозу и Шекки, Колибри. Наверное, даже Рен. Даже Аманде. Любая тень романтических чувств у «хронологически превосходящих граждан» – законная добыча шутников. Для молодежи любовные страдания несовместимы с морщинами, а сочетание того и другого вызывает смех. Наступает момент, когда пышное и сочное становится черствым и жестким, кишащее жизнью море обращается в бесплодный песок. По мнению зрителей, у Тоби этот момент уже наступил и прошел. Она готовит настои трав, собирает грибы, прикладывает опарышей к ранам, ходит за пчелами и сводит бородавки. Это все – занятия для умудренной жизнью старухи. Вот пускай она и занимается своим делом.
А Зеб для них, наверно, скорее загадочен, чем смешон. С точки зрения социобиологии он должен делать то, что лучше всего получается у альфа-самцов: прыгать на аппетитных молодок, принадлежащих ему по праву, брюхатить их, передавать свои гены через самок, способных к деторождению. В отличие от нее, Тоби. Так почему он зря тратит свою драгоценную сперму, удивляются они. Вместо того чтобы мудро инвестировать ее – например, в яичники, охотно предоставленные Американской Лисицей. Сама Американская Лисица почти наверняка придерживается именно такого мнения, судя по языку тела: она хлопает ресницами, выпячивает груди, откидывает назад копну волос растопыренной пятерней, демонстрирует подмышки. Сигналы не менее ясны, чем синяя задница у Детей Коростеля. Бабуины в течке.
«Прекрати!» – командует себе Тоби. Вот так все и начинается среди выброшенных на необитаемый остров, жертв кораблекрушения, жителей города в осаде: ревность, раздоры, брешь в стене защиты групповых интересов. А потом враг, убийца тенью проскальзывает в дверь, которую мы забыли запереть, потому что нас отвлекли наши черные двойники. Мы в это время нянчили свои мелкие ненависти, взращивали затаенные обиды, орали друг на друга и били посуду.