— Мы поженились два дня назад, но решили держать это в тайне до конца театрального сезона.
— И давно ли за ней послали?
— Мой напарник должен вот-вот вернуться, — ответил полицейский. — Это наша работа, так что все в порядке.
Как раз в это время из коридора до них донеслись суровый, приказной мужской голос и подавленные женские рыдания. Дверь распахнулась, и Роду Ричмонд, оперную певицу и жену Норриса, наполовину ввели, наполовину втолкнули в маленький кабинет.
— Хорошая работа, Джим! — ухмыльнулся Джеймисон. — Она начала реветь еще в отеле?
— В отеле? — насмешливо прорычал второй полицейский. — Ни в каком ни в отеле! Мне крупно повезло, иначе я не задержал бы ее никогда. Она садилась на корабль, через час отплывающий в Южную Америку.
— Это ложь! — выкрикнул Норрис и бросился к полицейскому, грубая рука которого сжимала тонкую руку девушки. Сидни Темз, подчиняясь безмолвному сигналу Колтона, вернул его обратно, хотя его собственные руки дрожали. Проблемист, не говоря ни слова, разжал пальцы полицейского и осторожно усадил девушку на стул за длинным столом.
— Да что вы… — разъяренно начал Джеймисон, но его оборвали.
— С нас достаточно ваших грубых методов! — голос Колтона был тверд подобно кремню. — Лучше мы узнаем факты, — после этих слов он обернулся к мисс Ричмонд, и вместо твердости в его голосе зазвучали мягкость и сочувствие. — Когда вы получили сообщение?
Голос Колтона, казалось, обладал утешительным эффектом, как если бы он гладил по голове обиженное дитя. Девушка с усилием подавила рыдания, и ответила так спокойно, как если бы это был самый обычный вопрос:
— Час назад… по телефону… Мне показалось, что я узнала… голос мистера Норриса. Он попросил меня встретить его на пристани, откуда отплывает корабль «Буэнос-Айрес». Он должен инкогнито посетить Южную Америку, так он сказал, и я не должна об этом никому говорить. Я поспешила к пристани, не сказав даже матери. Я ждала целый час, но он не пришел. Тогда я решила подняться на борт и посмотреть — может, мы разминулись, и он уже в своей каюте. Этот человек… рассказал об ограблении… и я подумала… — на этом месте она не выдержала и смолкла.
— Думаю, это могло плохо кончиться! — злорадно усмехнулся Джеймисон. — Через час они бы уже сбежали.
— Кажется, вас совершенно не волнует, куда в таком случае подевались облигации, — саркастично заметил Колтон.
— Украденное никогда не уходит далеко от рук того, кто его присвоил, — буркнул Джеймисон. — Когда вы закончите вашу болтовню всезнайки, мы до всего дознаемся, и все будет как надо.
— Вчера вечером у вас с собой была коробка от портного? — внезапно спросил Колтон у девушки.
— Я заходила к нему посмотреть, готов ли мой новый костюм для прогулок. Все было готово, чтобы отправить его ко мне домой, но когда я увидела бедного измотанного мальчишку-посыльного, которому предстояло его нести, я решила, что понесу его сама. Магазин портного совсем недалеко отсюда, на проспекте, поэтому мы с мамой зашли сюда.
— Конечно, — кивнул Колтон, сжав зубы, когда почувствовал, что полицейские слушают рассказ девушки с насмешливыми улыбками. — Вы можете отличить облигации от других бумаг, с которыми работал мистер Норрис?
— Да, он показывал их мне, и мы со смехом говорили о том, что могли бы сделать с полумиллионом долларов. Потом, когда он повел маму на экскурсию по банку — я устала и осталась в кабинете, — я взяла и рассмотрела одну из них.
— Рода! — вырвалось у Норриса, осознавшего, что их вчерашние сказанные в шутку слова могут быть превратно поняты.
— Ох и достанется же вам! — нахмурился Джеймисон. — Если этот парень хочет, чтобы мы применили к ней допрос с пристрастием, мы можем это легко устроить, если он будет прерывать ее.
— Да если он того и не хочет, мы это устроим, — второй полицейский вынул из кармана лист бумаги. — Вот список пассажиров «Буэнос-Айреса», и в нем фигурируют некие мистер и миссис Фрэнк Моррис, добавленные в список только вчера, записаны карандашом. Моррис вместо Норрис! Думаю, тут все вполне ясно.
Все находящиеся в комнате, за исключением Колтона, были потрясены.
— Итак, — заявил Джеймисон таким тоном, будто бы имел намерение сказать нечто особенно потрясающее, и саркастично взглянул на Колтона, в задумчивом молчании постукивавшего по полу своей тростью, — если вы не возражаете, мы задержим этих двоих и препроводим их в участок, а там выясним, где они спрятали украденное…