– Слушай, они ведь могли на эти деньги водки выпить цистерну или фестиваль стриптиза устроить. Сидят люди, пишут, занятие тихое, интеллигентное, не подрывающее основ. Придешь домой – почитай Тургенева, поможет снять стресс.
Лариса с тихим злорадством подумывала о том, что если она когда-нибудь сменит место работы, то сама издаст книжку ляпов и приколов, выловленных ею из того безбрежного мутного моря слов, что ежедневно плещется у нее перед глазами. Она посвятит ее мэру города Куравленко, а Жванецкий умрет от творческой зависти.
Зазвонил сотовый. Лариса порылась в сумочке, посмотрела на экран – высветился знакомый номер. Так, телефон в сумку, сверху шарф, и пусть себе звонит хоть до утра. Звонил Шкирка. После раздоров на экономической почве он пропадал, в зависимости от суммы растраты – когда на неделю, когда и на месяц. Лариса подозревала, что она – не единственная претендентка на Шкиркину независимость. Потом он звонил, она делала вид, будто не заметила его педагогического демарша. У Ларисы была удивительная черта характера: она никогда не обижалась на мужчин и почти не ревновала. Эмоции тихо плескались на дне души, периодически создавая на поверхности маленькие воронки, но до цунами не доходило. Один из ее знакомых называл Ларису Снегурочкой.
– У тебя, Лариска, глаза знаешь какие?
– Знаю, красивые.
– Синие и холодные. Была бы ты стерва – отбою бы у тебя от мужиков не было.
– У тебя уже есть одна стерва, ты бы хоть раз жену по имени назвал. Чего тебе с ней тогда не живется? – интересовалась Лариса.
– Ну, так это уже перебор, – мрачнел знакомый, и познавательный разговор завершался.
Телефон, наконец, перестал разоряться. Лариса достала трубку, нажала кнопку «Сообщения» и быстро набросала текст: «Дорогой, у меня изменился номер телефона, и ты звонишь не мне». Подумав, добавила косенькую мордочку-смайлик. Отправила Шкирке. Затем удалила из памяти номер телефона, по которому была доставлена эсэмэска, и отключила звонок. Все. Шкирка остался в прошлом. А впереди был Новый год и новая жизнь. Совсем новая. Она началась еще вчера вечером.
«Пассеизм медленно перетекает в социопатию. Основу методики составляет структура критериев, соответствующая иерархической декомпозиции сложной глобальной цели системы, содержательно определенной как «Обеспечение соответствия содержания и качества образования потребностям граждан и комплексу общественно-государственных требований…» Ого, а он повторить-то все это сможет? Вчера весь день Лариса, борясь со сном, читала корректуру сборника по итогам научно-практической конференции, по ходу дела проникаясь все большей симпатией к милым и далеким от «агрегирования локальных и интегральных критериев» куравленковцам, когда раздался звонок:
– Лариса Петровна? Здравствуйте. Это Валентина Трофимовна, директор службы знакомств «Тет-а-тет». Вы на днях оставили у нас анкету…
– Я что-то неправильно заполнила? – удивилась Лариса вдруг возникшей паузе.
– Нет-нет, все правильно, дело не в этом. Знаете, вам очень повезло. У меня есть для вас такое предложение… Мы могли бы встретиться?
– Я сегодня работаю до десяти, к тому же не на машине. И до вас даже к ночи не доеду, – ответила Лариса, мысленно проклиная все свои халтуры, вместе взятые, которые вечно подворачиваются некстати. По средам она всегда читала корректуру в газетке «Деловой квартал». Отказаться было нельзя – в следующий раз не предложат, а тысяча рублей, которую платили за номер, на дороге не валяется. – Может, завтра?
– Нет-нет, завтра будет уже поздно. Если позволите, я сама подъеду к вам, так даже удобнее, – заторопилась директриса. – Мы сможем где-то поговорить?
«С этим у нас проблемы», – подумала Лариса. Но можно пойти на четвертый этаж, там конференц-зал, а в холле угловые диванчики, в любом случае, если кто и услышит, то не свои. Хотя о чем таком пойдет речь, что это надо скрывать, да еще такая срочность?
Валентина Трофимовна прибыла через час. Все диванчики на четвертом были в их полном распоряжении, так как никаких конференций, очевидно, на сегодня не намечалось. Валентина Трофимовна, дама многоопытная и видавшая виды, на сей раз явно чувствовала себя не в своей тарелке, постоянно поправляла прическу и рылась в сумочке. Наверное, поэтому начала издалека: