При трехуровневой классификации лучший исход для обоих игроков — явно забыть о своих разногласиях (3, 3). Конфликт может продолжиться в двух случаях: если Давид не сможет открыться, показав Саулу край одежды; или Саул, осознав великодушие Давида, продолжит преследовать его. В обоих случаях я классифицирую исход как худший (1) для Давида, средний (2) для Саула, так как конфликт остается нерешенным. Это особенно чревато последствиями для Давида, который точно не хочет повторения игры.
Средний исход для Давида был бы убить Саула (2). Это решило бы конфликт, но Давид бы убил царя, который, как ему кажется, должен жить. Естественно, для Саула умереть от меча Давида было бы наихудшим исходом (1).
Двигаясь в обратном направлении от последнего хода Саула, его рациональным выбором будет признать свою неправоту, ведь вариант (3, 3) для него лучше, чем (1, 2). Давид, предвидя этот выбор, предпочел бы отрезать край одежды Саула и показать ему, ведь вариант (3, 3) предпочтительней для него, чем (1, 2) или (2, 1). Таким образом, вариант (3, 3) — это рациональный исход в этой игре, наиболее предпочитаемый ее игроками.
Только что описанный эпизод в конфликте Саула и Давида сигнализирует о важной перемене в самой природе игры, в которую они играют. Из-за театральных действий Давида в пещере, которыми он точно продемонстрировал, что не имеет желания убивать Саула, игра трансформировалась в игру с твердым соглашением, в которой игроки соглашаются на лучший (3) исход. Так что действия Давида повлекли удачный поворот событий для игроков, на который ни Бог, ни Самуил не хотели — или не могли — повлиять в ранней игре, в которую они играли против Саула. На самом деле эта ранняя игра отдавала клеветой и мстительностью, но сквозь настоящую игру проступает тепло и уважение со стороны Давида к пожалованной Богом царской власти (возможно, частично мотивированное страхом Божьего наказания за убийство царя). Ирония заключается в том, что Бог не ценит так же высоко святость Его пожалования Саулу царской власти, как Давид.
Есть нечто удивительное в том, что, в то время как Саул тяжело проклят Богом и Самуилом, Давид склоняется к тому, чтобы выказывать ему уважение, которого, как он думает, Саул заслуживает, несмотря на многочисленные покушения Саула на его жизнь. Почему же Давид так уважителен, даже подобострастен, по отношению к Саулу? В альтернативном варианте эпизода в пещере Давид, найдя Саула спящим в его лагере, более открыт в том, почему он хочет пощадить жизнь Саула:
«Не причиняйте ему зла! Никто не может безнаказанно наложить руки на избранника Господа». И Давид продолжил: «Если Бог есть, Он сам низложит его, или его время придет, и он умрет, или пойдет в битву и погибнет в ней».
Опрометчивое предсказание Давида оказывается абсолютно точным, потому что Саул в битве с филистимлянами, в которой Давид не принимал участия, был ранен лучниками. Ионафан и два других его сына были убиты, и Саул в отчаянии говорит своему оруженосцу:
Принеси свой меч и вонзи в меня, чтобы филистимляне не нашли меня и не надругались надо мной.
Когда оруженосец отказывается, Саул последним героическим жестом «схватил свой меч и упал на него» (1 Царств 31:4).
Более спокойный вид конфликта показан в финальной истории царского конфликта, который я буду анализировать. В этом конфликте нет вызова царю Богом или человеческим соперником. Скорее, конфликт закручивается вокруг махинаций и мошенничества амбициозного придворного при царском дворе, настроенного разделаться с врагами.
После того как Артаксеркс, царь Персии, низложил царицу Астинь (их конфликт описан в разделе 8.4), в царстве был объявлен поиск красивой молодой девственницы, которая бы стала женой царя. Есфирь, которая потеряла обоих родителей и была воспитана своим дядей Мардохеем, была «ладно сложена и красива» (Есфирь 2:7). Когда ее привели к царю Артаксерксу, он
полюбил Есфирь больше всех других женщин, и она удостоилась его милости и благосклонности больше остальных девственниц. Так что он надел ей на голову царскую корону и сделал царицей вместо Астинь.
Есфирь была еврейкой, но по настоянию Мардохея она не открыла этого Артаксерксу. С другой стороны, когда Мардохей раскрыл заговор против царя, Есфирь не только рассказала об этом царю — что закончилось казнью заговорщиков, — но и что Мардохей был источником ее осведомленности; это «было записано в памятную книжку по желанию царя» (Есфирь 2:23).