Хотя даже израильтяне стали спокойнее и осторожнее после отсутствия Моисея на горе Синай в течение сорока дней и ночей (раздел 5.6). При соучастии Аарона, брата Моисея, они подняли мятеж и построили себе золотого тельца. Ранние демонстрации Богом своей мощи и доблести потеряли свою непосредственность и, следовательно, свою силу.
Перемещаясь в настоящее, основы веры кажутся еще более хрупкими. Многие люди ищут опыта более непосредственного откровения, чем чтение Библии, и некоторые находят его. Для тех, кто не находит, Бог остается скрытым или за пределами веры, если только они не постигают Его другими способами.
Вот где начинается проблема откровения. Без личного опыта откровения, или укрепления веры в Бога, которого можно достичь, читая Библию или посещая службу, веру в существование Бога трудно поддерживать.
Откровение также может стать делом степени. Если Бог предстает с громом и молнией, как Он сделал на горе Синай, Он может и испариться как утренний туман по мере того, как воспоминания о нем медленно стираются. Так прорастают ростки сомнений. Но обновление веры может произойти, если человек испытывает сорт духовного пробуждения.
Колебание между верой и неверием, порожденное колебанием ВС между откровением и неоткровением показывают, что вера Ч в ВС может иметь рациональную основу нестабильности. Иногда доказательства проявляются в игре с откровением, иногда нет. Что примечательно в этой игре, то, что тренировка движущей силы ВС согласуется с его отдельными появлениями и исчезновениями — при ответе Ч верой на откровение, и неверием на не откровение.
В Библии Бог, кажется, хочет остаться непостижимым, как предполагает следующий диалог:
Моисей сказал Богу: «Когда я приду к израильтянам и скажу им: «Бог ваших отцов послал меня к вам», они спросят меня: «Как Его имя?» и что я скажу им?» И Бог сказал Моисею: «Я тот, кто Я есть», так и скажешь израильтянам: «Аз есмъ послал меня к вам».
Однако как бы ни был загадочен этот ответ, Бог быстро воспевает о своих деяниях и демонстрирует свои силы, как я показал в обсуждении преследования израильтян фараоном (раздел 5.5).
То, что он полагается на одну веру, когда разум говорит, что этого недостаточно, чтобы верить, порождает очевидное напряжение Ч. Всю жизнь Ч может колебаться между верой и неверием, когда кажущиеся доказательства появляются и исчезают. Например, неописуемая трагедия Холокоста уничтожила веру в милосердного Бога во многих верующих, особенно в евреях, и для некоторых она уже не может быть восстановлена.
Но для других она была воссоздана. Более того, у многих неверующих был опыт обращения — иногда порожденный мистическими эпизодами, — и в итоге они посвящали свои жизни Богу или Христу. Для других существует более постепенный переход к или от религии и веры в ВС, который часто связан с возрастом.
Более широко, существуют периоды религиозного возрождения и упадка, которые охватывают поколения и века, что может отражать коллективное сознание присутствия или отсутствия ВС — или, может быть, того и другого. Как заметил Лесжек Колаковски: «Мир проявляет Бога и прячет Его одновременно».
Конечно, невозможно сказать, планирует ли ВС, находясь за кулисами, мастерски свои ходы в ответ на другие ходы индивидуумов или обществ, в одном или другом направлении. Но это не первый век Разума, хотя у него были разные названия в прошлом (например, век Просвещения), в котором люди жаждут рационального объяснения. И он не будет последним, вероятно, снова чередуясь с периодами религиозного пробуждения, как случалось во времена Крестовых походов и иногда сегодня, который тоже придет и уйдет. Этот прилив и отлив свойственны нестабильности ходов в игре с откровением, даже если ВС, обладая движущей силой, действует по-своему и может временно применить (4, 2).
Возможно, принципиальная трудность для ВС в попытке упрочить этот исход, в том, что воспоминания людей разрушаются после продолжительного периода не откровения. Следовательно, основания, которые поддерживают веру, могут разрушаться. Неверие порождает нужду в новых опытах откровения, иногда воплощенную в каком-нибудь однодневном мессии, за которой следует подъем, а затем очередное крушение веры.