— Благословен Бог, пославший Ангела спасти вас. И всякий, кто оскорбит вашего Бога, будет наказан. Никакой другой бог не мог бы сотворить такое чудо!
Даниил во рву со львами
После Навуходоносора правил царь Дарий. Даниил тоже был пленником, но он был настолько праведен и надёжен, что Дарий поручил ему управлять всей страной. Другие вельможи царя Дария завидовали Даниилу. Они хотели найти что-нибудь такое, о чём бы можно было доложить царю, но ничего плохого Даниил не делал.
— Он будет слушаться царя, пока это угодно его Богу, — говорили они. И пошли к царю Дарию, и сказали:
— Царь, ты так велик, что никто не может в течение тридцати дней молиться больше никому, кроме как тебе.
— Это звучит хорошо, — сказал Дарий, — пусть так и будет.
Вельможи были в восторге. Вскоре Даниил услышал распоряжение царя молиться тому, как богу. Даниил вошёл в свою комнату, подошёл к окну, которое выходило на Иерусалим, и молился и благодарил Господа, как он всегда делал трижды в день. Это увидели слуги царя и помчались докладывать.
— Даниил пренебрегает твоим распоряжением. Мы видели, как он молится своему Господу трижды в день.
Дарий любил Даниила и не хотел его гибели. Он хотел бы как-нибудь спасти Даниила, но не мог изменить собственное постановление.
Итак, на заходе солнца Даниил был брошен в ров к голодным львам. Царь сказал Даниилу:
— Я надеюсь, твой Бог спасёт тебя.
Царь беспокоился о Данииле всю ночь. И как только взошло солнце, он побежал ко рву.
— Спас ли тебя твой Бог, Даниил? — закричал Дарий.
— О царь! Я жив и невредим. Господь послал Ангела, и он спас меня от всякого вреда, потому что я невиновен.
— Прекрасно! Скорее вытаскивайте Даниила оттуда! — приказал Дарий. — Велик Бог Даниила! И я велю, чтобы в моём царстве все почитали Господа Бога, Который спас Даниила от голодных львов.
Царица Есфирь
Артаксеркс, правивший в Персии, избрал прекраснейшую женщину по имени Есфирь себе в жёны, но он не знал, что она была еврейкой.
Придворный Аман был зол на дядю Есфири Мардохея и искал способа погубить его и всех евреев в персидском царстве. Аман пошёл к царю и сказал:
— Среди нас живут люди другого народа. Они не подчиняются твоим распоряжениям. Я сам дам деньги, чтобы убить их.
— Береги свои деньги, — ответил Артаксеркс, — делай с евреями что хочешь за счёт казны.
Аман издал указ от имени царя, что в назначенный день все евреи по всей стране должны быть убиты.
Мардохей, дядя Есфири, услышал об этом. Он послал рассказать обо всём Есфири и просить её поговорить с царём.
— Что я могу сделать?! — сказала Есфирь. — Царь не спрашивал обо мне уже около месяца, и если я приду незваной, меня могут убить.
Мардохей отвечал:
— Но только ты одна можешь спасти наш народ. Возможно, только поэтому ты и стала царицей.
Когда Есфирь услышала об этом, она велела передать всему народу, чтобы они постились и молились вместе с ней три дня. Потом она оделась в свои лучшие одежды и вошла во внутренний двор царских покоев. Царь увидел её и простёр к ней свой скипетр — это означало, что он рад её видеть и она не будет наказана за дерзость. Она подошла и коснулась скипетра, как это было положено.
— Что ты хочешь, моя царица? — спросил он. — Любая просьба твоя будет исполнена. Я дам тебе и до полцарства моего.
Есфирь просила царя прийти к ней с Аманом на пир, который она устроила. Два дня подряд царь с Аманом пировал у царицы Есфири. На второй день царь спросил:
— Скажи мне, что ты хочешь, царица Есфирь?
— Пожалуйста, обещай мне одну вещь. Спаси меня и мой народ. Этот человек, Аман, хочет погубить нас.
Царь разгневался на Амана и велел казнить его. А еврейский народ был помилован. Так день, в который евреи должны были быть истреблены, стал днём победы.
Восстановление стен
Неемия был иудеем, который жил в Персии и служил персидскому царю. Когда брат Неемии Ханани сказал ему, что стены Иерусалима были разрушены врагами, он очень опечалился. Он знал, что Иерусалим был особым, священным городом для Бога и для всех верующих людей. Он стал молиться Богу, чтобы Тот сподобил его сделать что-нибудь для возлюбленного города.
Когда Неемия увидел царя, то царь спросил его:
— Неемия, почему ты так печален?