Человечество по образу Божию. Космическое измерение творения–воплощения–обожения не вытесняет человеческое значение драмы творения и искупления. Скорее наоборот, ибо, согласно греческим отцам Церкви, человечество само играет космическую роль. Отчасти это выражено в учении о человеке как о микрокосме, «малом космосе», в котором отражается космос больший. Учение это отцы Церкви заимствовали у античных философов, в особенности у Платона. В их сочинениях заметна склонность понимать рассказ Книги Бытия о творении в терминах космологического мифа из диалога Платона «Тимей» и наоборот. В качестве микрокосма человеческое существо рассматривается как неотъемлемая часть космоса, как «связующее начало» (syndesmos) космоса. Поэтому грехопадение человечества имеет космические последствия: не только люди оказались подвержены тлению и смерти, но и весь космический порядок (ср. Рим 8:20–23).
Но главнейшая причина возвышенного учения о роли человечества в космосе содержится в том месте Книги Бытия, где сказано, что человеческие существа были созданы по образу и подобию Божию (Быт 1:26). Учение о человеке как носителе Божиего образа не слишком часто встречается в Ветхом Завете; вне Книги Бытия мы встречаем лишь его случайные отголоски, не более (см., например, Пс 8:6 и Прем 2:23). Не очень заметно оно и в Новом Завете. Но для отцов Церкви это учение было центральным. Как заметил однажды о. Камло, «Тема образа [Божия] в богословии отцов, прежде всего греческих, является центральной: в этой доктрине одновременно сходятся их христология и богословие Троицы, их антропология и психология, их богословие творения и богословие благодати, проблема природы и сверхприродного, тайна обо́жения, богословие духовной жизни и законов её развития и протекания» [96].
Можно было бы утверждать, что учение об образе Божием потому является у отцов Церкви центральным, что оно позволяет толковать учение, обнаруженное ими в Библии, в тех категориях мысли, которые они, будучи греками, усвоили по большей части благодаря своему образованию, основанному на античной философии, в особенности философии Платона. Это можно проиллюстрировать двумя способами. Во–первых, если существовать «по образу» означает то же, что и быть человеком, то можно предположить, что существовать по образу означает быть разумным (греч. logikos). Бог творил с помощью Своего Слова (Он сказал, и стало так), то есть с помощью Своего Логоса — Слова, Которое, как говорит Иоанн Богослов, было в начале, было с Богом и было Бог (Ин 1:1). Это предполагает более глубокий смысл разумного существования, logikos: быть logikos означает участвовать в Логосе, то есть участвовать в Том, Кто воплотился как Христос (ср. Ин 1:14). Язык Книги Бытия 1:26 [97] этому хорошо соответствует, поскольку в ней говорится, что человек был сотворен в соответствии с образом Божиим, kat’ eikona tou theou. Другими словами, существует образ Бога, в соответствии с которым устроен человек, и этот образ есть Логос [98]. И в этот образ мы трансформируемся, или преображаемся, отвечая на благодать Божию [99].
Итак, понятие об устроении человека по образу Божию углубляет представление о том, что значит быть человеком. Оно представляет разумность как участие в творческом Логосе Божием и соединяет первоначальное состояние бытия человека по образу Божию с нашим окончательным состоянием, преображенным славой Бога в образ Его Сына. Бытие по образу, kat' eikona (что позднее в христианской Греции стало устойчивым выражением to kat’ eikona, «состояние бытия по образу»), в этом случае является фундаментальным для понимания того, что значит быть человеком и что значит быть восстановленным в общении с Богом.
96
Th. Camelot, «La Théologie de l’Image de Dieu»,
97
98
Ср. 2 Кор 4:4, где говорится о Христе как
99
Ср. 2 Кор 3:18, где говорится, что мы