Августин Иппонский, О буквальном смысле Книги Бытия 3[129].
Бог сотворил и материю, и форму неба и земли.
[Подделывающиеся под истину] рассуждают таким образом о Божием созидании: будто форма дана миру премудростью Творца всяческих, а вещество имел Создатель совне [уже готовым], и так произошел сложенный мир, который материю и сущность имеет от иного начала, а очертание и образ получил от Бога. Вследствие этого они отрицают, что великий Бог был полновластен при устроении всего сущего, представляют же Его как бы участвовавшим в складчине и малую только долю вложившим от Себя в бытие существ.
Так они, по низости своих умствований, не могут достичь взором до высоты истины, потому что искусства в здешнем мире позднее веществ и были внесены в жизнь нашу по требованию необходимости. Прежде была шерсть, потом родилось ткацкое искусство, чтобы восполнить от себя недостаток природы. Было и дерево, строительное же искусство, взяв и обделывая его для каждой представлявшейся нужды, показало нам пользу деревьев, доставляя мореходцам весло, земледельцам — веяльную лопату, воинам — древко для копья.
Но Бог, прежде нежели существовало что–либо из видимого ныне, положив в уме и подвигшись привести в бытие несущее, вместе помыслил и то, каким должен быть мир, и произвел материю, соответственную форме мира. Для неба отделил Он естество приличное небу, и в форму земли вложил сущность, свойственную земле и для нее потребную. Огню же, воде, воздуху и формы дал, какие хотел, и в сущность их привел, как требовало умопредставление каждой из творимых вещей. И целый мир, состоящий из разнородных частей, связал Он каким–то неразрывным союзом любви в единое общение и в одну гармонию, так что части, по положению своему весьма удаленные одна от другой, кажутся соединенными посредством симпатии. Потому да прекратят свои баснословные построения те, которые при немощи собственных умствований измеряют могущество, непостижимое для разумения и вовсе неизреченное на человеческом языке! Сотворил Бог небо и землю — не в половину каждое, но целое небо и целую землю, самую сущность, взятую вместе с формою.
Василий Кесарийский, Гомилии на шестоднев 2.2–3 [130].
Бог сотворил мир из ничего.
Предпочитающие учение евреев [о творении мира] несогласны относительно неба и земли. А именно: одни, и притом большинство, говорят, что небо и земля сотворены не из какой–нибудь наперед предуготовленной материи… Аполлинарий же полагает, что Бог сотворил небо и землю из бездны [131]. Хотя Моисей в своей космогонии не упомянул о бездне как сотворенной [132], в книге Иова сказано: «Сотворивший бездну» [133]. Именно из нее как из материи, по мнению Аполлинария, произошло все остальное. Конечно, бездна не изначальна, но она сотворена прежде всего телесного [видимого] и предуготовлена Творцом к происхождению всего остального. Самое имя бездны указывает на беспредельность материи. Но как бы ни думать относительно этого, разницы никакой нет: ведь и в этом случае Бог является Богом и Творцом всего, создавшим все из ничего.
Немезий Эмесский, О природе человека 5[134].
Условия, предваряющие создание мира.
Было нечто, как вероятно, и прежде сего мира; но сие хотя и постижимо для нашего разумения, однако не введено в повествование как несоответствующее силам новообучаемых и младенцев разумом. Еще ранее бытия мира было некоторое состояние, приличное премирным силам, превысшее времени, вечное, присно продолжающееся. В нем–то Творец и Зиждитель всяческих совершил создания: мысленный свет, приличный блаженству любящих Господа, разумные и невидимые природы и все украшение умосозерцаемых тварей, превосходящих наше разумение, так что нельзя изобрести для них и наименования. Они–то наполняют собою сущность невидимого мира, как научает нас Павел, говоря: ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли (Кол 1:16), и ангельские воинства, и архангельские чиноначалия.
А когда уже стало необходимо присоединить к существующему и сей мир (главным образом училище и место образования душ человеческих, а потом и вообще место пребывания для всего подлежащего рождению и разрушению), тогда произведено было сродное миру и находящимся в нем животным и растениям преемство времени, всегда поспешающее и протекающее и нигде не прерывающее своего течения. Не таково ли время, что в нем прошедшее миновало, будущее еще не наступило, настоящее же ускользает от чувства прежде, нежели познано? А такова природа и бывающего в этом мире. Оно то непременно возрастает, то умаляется, и явным образом не имеет ничего твердого и постоянного. Посему и телам животных и растений, которые необходимо соединены как бы с некоторым потоком и увлекаются движением, ведущим к рождению или разрушению, прилично было заключиться в природе времени, которое получило свойства, сродные вещам изменяемым. По сей–то причине премудро изъясняющий нам бытие мира [автор], рассуждая о мире, весьма кстати присовокупил: в начале сотворил, то есть в этом начале — в начале временном. Ибо, конечно, не во свидетельство того, что мир по своей первобытности предшествует всему сотворенному, именует его [автор] происшедшим в начале, но говорит о начале происхождения этих видимых и чувством постигаемых вещей после невидимого и умосозерцаемого.
131
Аполлинарий Лаодикийский (ок. 315 — ок. 392), греческий богослов, отрицавший во Христе полноту человеческой природы; позднее был осужден Церковью. Многочисленные сочинения Аполлинария были утрачены или сохранились только во фрагментах. В. Тэлфер полагает, что в данном отрывке Немезия речь идет об утраченном комментарии Аполлинария на Книгу Бытия; см.
133
Хотя в Книге Иова бездна упоминается несколько раз (28:14, 41:32, 38:13–16), указанное выражение в ней отсутствует. В. Тэлфер считает, что Аполлинарий мог вольно истолковать выражение из Иов 34:13 (LXX): ο ποιων την υπ ουπανον —