Но для естества бестелесного и в этом случае не было нужды в слове, произносимом посредством голоса, потому что Содействующему самые мысли могли быть переданы. Ибо какая нужда в слове у тех, которые могут друг другу сообщать изволения свои мысленно? Голос для слуха, и слух по причине голоса. А где нет ни воздуха, ни языка, ни уха, ни извитого прохода, который бы переносил звуки к сочувствию в голове, там не нужны речения, но передаются самые, как сказал бы иной, сердечные помышления воли. Посему, как замечено, для того, чтобы возбудить ум наш к исследованиям о Лице, к Которому изречены слова, премудро и искусно употреблен этот образ разглагольствования.
Василий Кесарийский, Гомилии на шестоднев 3.2[151].
Творец света.
Итак, Творец света — Бог, местопребывание и причина тьмы — мир. Но благой Творец так сотворил словом свет, чтобы явить сам мир, вложив в него светоч, и сделать его прекрасным на вид. И вот внезапно засиял воздух, и убежала в страхе тьма от нового сияния света. Сверкание, распространившееся по всему пространству мира, стеснило тьму и как бы низвергло её в пропасть.
Амвросий Медиоланский, Шестоднев 1[9] 33[152].
Неизреченное повеление.
Не следует думать, что Бог сказал: да будет свет, голосом, выпущенным из легких, языком или зубами. Такие представления свойственны плотским людям, а мудрствовать по плоти смерть есть (Рим 8:6). Слова эти: да будет свет, сказаны неизреченным образом.
Августин Иппонский, О буквальном смысле Книги Бытия 5[153].
Свет сотворенный.
Как достаточно показывают и самые слова, об этом свете замечается, что он сотворен… Одно дело Свет, рожденный от Бога, а иное — свет, который Бог сотворил. Рожденный от Бога Свет есть сама Божественная Премудрость; свет же сотворенный есть свет изменяемый, какой бы он ни был — телесный или бестелесный.
Августин Иппонский, О буквальном смысле Книги Бытия 5[154].
Изначальный свет не был солнечным.
Первоначальный свет разлит был всюду, а не заключен был в одном известном месте; повсюду рассеивал он тьму, не имея движения; все движение его состояло в появлении и исчезновении; по внезапном исчезновении его наступало владычество ночи, а с появлением оканчивалось её владычество. Так свет производил и три последующие дня… солнцу же, утвержденному на тверди, надлежало привести в зрелость то, что произошло уже при содействии первоначального света.
Ефрем Сирин, Толкование на Книгу Бытия 1.8–9[155].
Добротность света.
Можем ли мы сказать что–нибудь достаточное в похвалу света, когда он предварительно имеет о себе свидетельство Сотворившего, что он хорош? И в наших делах разум предоставляет судить глазам, когда не может ничего сказать с такою же силою, с какою предварительно свидетельствует чувство. Но если красота тела состоит во взаимной соразмерности частей и в наружной доброцветности, то как понятие красоты удерживает место в свете, который по природе прост и однороден? Не потому ли, что свету приписывается соразмерность — не в отношении к собственным его частям, но в отношении к неболезненному и приятному действию на зрение? Так и золото прекрасно, хотя имеет привлекательность для взора и приятность не по соразмерности частей, но по одной доброцветности. И вечерняя звезда прекраснее всех звезд не потому, что соразмерны части, из которых она состоит, но потому, что лучи её падают на глаза, не производя никакого болезненного ощущения и с приятностью. Сверх того, Бог произносит теперь суд о красоте, без сомнения, не имея в виду приятность для зрения, но предусматривая пользу света впоследствии, потому что глаза и не судили еще о красоте света.