Василий Кесарийский, Гомилии на шестоднев 2.8[156].
Одобрение творения Богом.
Эти слова нужно понимать не как выражение радости от необычайного добра, а как одобрение творения. Ибо (насколько это может быть выражено на человеческом языке) что приличнее сказать от лица Бога, как не слова: «И сказал Бог, И стало так, что он [свет] хорош»! Ведь слово сказал дает уразуметь Его власть, слово стало — Его могущество, а слово хорош — Его благоволение, и так эти неизреченные [действия] должны были быть выражены людям человеком, чтобы послужить всем на пользу!
Августин Иппонский, О буквальном смысле Книги Бытия 5 [157].
И увидел Бог свет, что он хорош. Эти слова означают не то, что Бог возрадовался доселе неведомому благу, но что Он был доволен благом свершенным. Августин Иппонский, О Книге Бытия против манихеев 1.8[158].
Бог знает, каков будет мир в будущем и что будущее творение будет почти совершенно; Он уже хвалит существующее к этому мгновению, в самом начале творения, ибо заранее знает его конец.
Амвросий Медиоланский, Шестоднев 2[5] 21[159].
Разделение света и тьмы.
И отделил Бог свет от тьмы, и назвал Бог свет днем, а тьму ночью. Здесь не сказано, что Бог сотворил тьму, ибо тьма, как было отмечено выше, есть отсутствие света; но здесь проведено различение между светом и тьмою.
И мы, когда подаем голос, создаем звук; тишину же создаем, когда умолкаем, ибо прекращение говорения и есть тишина. Однако чувствами мы различаем между голосом и тишиной и голосом называем одно, а тишиной — другое. Поэтому как правильно будет сказать, что мы создаем тишину, так правильно и во многих местах Божественного Писания сказано, что Бог создает тьму, когда в определенное время и место Он либо не дает, либо отнимает свет у кого захочет.
И все это сказано для нашего разумения. Ибо на каком языке назвал Бог свет днем, а тьму — ночью? На еврейском, греческом, латинском или каком–нибудь еще? И так обо всем, чему Он дал название, можно спросить: на каком языке оно было дано? Но дело в том, что в Боге разум чист и не связан со звучанием различных языков. Сказанное же о Нем, что Он назвал, означает, что Он сделал вещи возможными для называния, ибо так различил и упорядочил Бог все сущее, что для последнего стало возможным и различаться, и принимать имена.
Августин Иппонский, О Книге Бытия против манихеев 7.9[160].
Смысл дня и ночи .
В нынешнее время, по сотворении уже солнца, день есть освещение воздуха солнцем, которое сияет в полушарии, лежащем над землею, а ночь — покрытие земли тенью, когда скрывается солнце. Но тогда [при творении мира] не по солнечному движению сменялись день и ночь, но потому, что первобытный оный свет в определенной Богом мере то разливался, то опять сжимался.
И был вечер, и было утро: день один. Вечер есть общий предел дня и ночи; подобным образом и утро есть смежность ночи с днем. Посему, чтобы старейшинство бытия приписать дню, Моисей сначала наименовал конец дня, а потом конец ночи, так как ночь следует за днем. Ибо состояние в мире, предшествовавшее сотворению света, было не ночь, но тьма, а что стало отлично от дня, то названо ночью, сему и наименование дано после дня.
Василий Кесарийский, Гомилии на шестоднев 2.8[161].
Созданное из ничего и произведенное из основы.
Так, по свидетельству Писания, небо, земля, огонь, воздух и воды сотворены из ничего, свет же, сотворенный в первый день, и все прочее, что сотворено после него, сотворены уже из того, что было прежде… Посему только поименованные выше пять родов творений сотворены из ничего, все же прочее сотворено уже из того, что сотворено из ничего.
Ефрем Сирин, Толкование на Книгу Бытия 1:14–15[162].
Шестидневное творение — не иносказание.
Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание. Непозволительно также говорить, будто бы то, что, по описанию, сотворено в продолжение шести дней, сотворено в одно мгновение, а также будто бы в описании этом представлены одни наименования — либо не означающие, либо означающие нечто иное. Напротив, должно знать, что как небо и земля, сотворенные вначале, суть действительно небо и земля (и что не нечто иное разумеется под именем неба и земли), так и сказанное обо всем прочем, что сотворено и приведено в устройство по сотворении неба и земли, заключает в себе не пустые наименования, но силе сих наименований соответствует самая сущность сотворенных естеств.