— Не ты ли один из учеников того человека?
— Нет,— ответил Петр.
Между тем рабы и служители разложили во дворе огонь, потому что было холодно.
Петр стоял рядом с ними и грелся.
Отречение Петра
— Не ты ли один из его учеников? — спросили Петра.
— Нет,— сказал Петр.
Через час один из рабов первосвященника, родственник того, которому Петр отсек ухо, говорит:
— Не тебя ли я видел с ним в саду? Ведь ты тоже из Галилеи.
— Не знаю, о чем ты говоришь,— отвечал Петр.
В это время запел петух.
Оглянулся Иисус на Петра, и Петр вспомнил его слова: «Еще и петух не пропоет, как ты трижды от меня отречешься».
Вышел Петр вон и горько заплакал.
Увидев, что Иисус осужден, раскаялся в содеянном Иуда Искариот.
— Согрешил я, предав кровь невинную,— сказал он первосвященникам и старейшинам и хотел вернуть им тридцать сребреников, которые ему дали.
— Что нам до того! Смотри сам,— ответили Иуде.
Бросил Иуда сребреники в храме, пошел и удавился.
Первосвященники подняли деньги и сказали:
— Это цена крови, поэтому нельзя класть их в сокровищницу церковную.
Посовещались они и купили на эти деньги участок для погребения странников.
Повели Иисуса к римскому прокуратору Понтию Пилату. Вышел Понтий Пилат из дворца и спрашивает:
— В чем вы обвиняете этого человека?
— Не будь он злодей, мы бы не привели его к тебе,— отвечали ему.
— Судите его сами, по своему закону,— повелел прокуратор.
— Нам не позволено никого предавать смерти,— сказали иудеи.
И стали обвинять Иисуса.
Тогда Понтий Пилат опять вошел во дворец, призвал Иисуса и сказал ему:
— Ты царь иудейский?
— От себя ты это говоришь или другие тебе сказали? — спросил Иисус.
— Разве я иудей? Твой народ и первосвященники выдали тебя мне. Что ты сделал?
— Царство мое не в этом мире,— отвечал Иисус.— Если бы оно было в этом мире, мои служители встали бы на мою защиту.
— Итак, ты — царь? — уточнил Понтий Пилат.
— Правильно говоришь: я царь. Для того я и родился, для того и пришел в этот мир, чтобы свидетельствовать об истине. Всякий, кто от истины, слышит меня.
— Что есть истина? — заметил прокуратор.
Вышел Понтий Пилат к иудеям и сказал:
— Я не нахожу на нем никакой вины. Есть у вас обычай, чтобы в праздник я отпускал народу одного узника. Хотите, отпущу его?
Тогда все закричали Понтию Пилату:
— Не его отпусти, но Варавву-разбойника, что посажен в темницу за убийство.
— И все же: кого из этих двух вы хотите отпустить? — спросил Понтий Пилат.— Варавву или Иисуса?
— Варавву,— ответил народ.
Тогда приказал прокуратор бичевать Иисуса.
Воины сделали венец из колючего терна, возложили венец на голову Иисуса, одели его в пурпурные одежды и стали бить по щекам, приговаривая:
— Радуйся, царь иудейский!
Бичевание
И снова Понтий Пилат, желая отпустить Иисуса, вышел к народу:
— Вот я вывожу его к вам, чтобы вы знали: я не нахожу на нем никакой вины. Он — человек.
— Распни, распни его! — закричал народ.
— Возьмите его и распните сами. Он не виноват.
— По нашему закону он должен умереть, потому что провозгласил себя Сыном Божиим.
Вошел прокуратор во дворец и обратился к Иисусу:
— Откуда ты?
Но не отвечал Иисус.
— Почему не отвечаешь? — спросил Понтий Пилат.— В моей власти — распять тебя или отпустить.
— Не имел бы ты надо мной никакой власти, если бы не было тебе дано свыше,— отвечал Иисус.— Поэтому больше греха на том, кто выдал меня тебе.
И снова хотел отпустить его прокуратор, но иудеи закричали:
— Если отпустишь, ты не друг кесарю, ибо всякий, провозгласивший себя царем, противник кесаря.
Тогда была пятница перед Пасхой, шесть часов. И сказал Понтий Пилат иудеям:
— Вот царь ваш.
— Нет у нас царя, кроме римского императора! — послышалось в ответ.
Видя, что ничто не помогает, но только увеличивается смятение, Понтий Пилат приказал принести воды и умыл свои руки перед народом.
— Не виновен я в крови этого праведника,— сказал прокуратор.
— Кровь его на нас и на наших детях! — кричал народ.
Тогда отпустил Понтий Пилат разбойника Варавву, а Иисуса предал на распятие. Воины сняли с Иисуса багряницу, переодели его в прежнюю одежду и повели.
Тут встретился им человек по имени Симон, и человека этого заставили нести крест.
Иисус под тяжестью креста
ГОЛГОФА
Пришли они на место, называемое Голгофа, что означает «лобное место». Давали Иисусу пить, чтобы облегчить страдания, но Иисус отказался.
В три часа распяли Иисуса, а по сторонам от него распяли двух разбойников.
— Прости им, Отец Небесный! — говорил Иисус.— Не ведают они, что творят.
А Понтий Пилат приказал написать на кресте: «Иисус Назорей, царь иудейский».
Воины разделили между собой одежды Иисуса, но хитон никак не могли разделить, потому что он был не сшитый, а сотканный. И бросали воины жребий между собой, чтобы определить, кому взять хитон.
Проходящие смеялись над Иисусом:
— Эй ты, разрушающий храм и в три дня созидающий! Спаси себя самого! Сойди с креста, если ты Сын Божий! Других спасал, а себя самого спасти не можешь! Сойди с креста, и мы уверуем в тебя!
Один из разбойников, распятых вместе с Иисусом, ругался:
— Если ты Христос, спаси себя и нас!
А другой унимал его:
— Побойся Бога! Ты сам осужден на то же! Мы хоть справедливо осуждены, а он ничего худого не сделал. Помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие твое! — обратился разбойник к Иисусу.
И сказал ему Иисус:
— Истинно говорю тебе: сегодня же будешь со мной в раю.
При кресте Иисуса стояла мать его, сестра матери Мария Клеопова и Мария Магдалина. Был тут и любимый его ученик Иоанн Богослов. И сказал Иисус матери своей, кивнув на ученика:
— Вот сын твой.
А ученику сказал:
— Вот твоя мать.
И с этого времени Иоанн Богослов взял мать Иисуса к себе.
От шестого часа тьма была по всей земле до часа девятого. Около девятого часа возопил Иисус громким голосом:
— Боже мой! Боже мой! Зачем ты меня оставил?
Некоторые из стоявших там думали, что он зовет пророка Илию. Потом сказал Иисус:
— Жажду!
Один из стоявших взял губку, напитал ее уксусной водой и, насадив на трость, дал пить Иисусу. Другие говорили:
— Постой, посмотрим, придет ли Илия спасти его.
Иисус опять возопил громким голосом и испустил дух.
Смерть Иисуса
И в этот миг завеса в храме разодралась надвое сверху донизу, земля затряслась и посыпались камни.
Воины, которые стерегли Иисуса, испугались:
— Воистину он Сын Божий!
Была пятница, и, чтобы в субботу не оставлять тела на кресте, просили иудеи у Понтия Пилата повеления перебить у распятых голени и снять их с креста.
Воины перебили голени у разбойников, чтобы те не смогли убежать, поскольку разбойники были еще живы, а Иисуса только ткнули копьем под ребра, и тотчас оттуда истекли кровь и вода.