1 (I, 5—6)
Не смотри, что черна я малость.
Мною солнышко любовалось[444],
Одаряя меня загаром.
Чуть светлей я шатров Кедара[445].
С той поры, как по воле братьев
Я поставлена при винограде,
Виноградные гроздья целы,
А себя я сберечь не сумела.
2 (I, 7—8)
Расскажи мне, души отрада,
Где теперь ты пасешь свое стадо,
Чтобы мне, как бывало когда-то,
Не попасть к пастухам бородатым.
Я б твоим насладился взглядом,
Находясь с козлятами рядом.
3 (I, 9—11)
Ты прекрасна, как кобылица
Фараоновой колесницы[446],
А из дев сравнить тебя не с кем.
Библейские сказания и легенды
На щеках у тебя подвески.
Мы скуем для тебя другие,
Не железные, а золотые.
4 (1,12—14)
Пока царь пировал до заката,
Опьянял меня запах нарда[447],
А когда он вернулся с пира,
Соблазнила его я миррой[448].
И сошлись кипрея[449] соцветья
С ароматом лозы Эн Геди[450].
5 (I, 15—17)
Дай красой мне твоей насладиться,
Ты прекрасна, как голубица.
И любовь нам открыла недра.
Наша кровля —ливанские кедры.
Кипарисы стали стеною,
Чтоб была ты только со мною.
6 (II, 1—7)
Стал нарцисс из горной долины
Вместе с лилией телом единым.
И, когда они слились ртами,
Переполнились медом гортани.
Стало знаменем всех твоих пиршеств,
Меня ветер любви колышет.
Я от ласок твоих ослабла,
Дайте ягод мне, дайте яблок.
От любви я изнемогаю.
Ему стала я дорогою.
Рука левая под головою.
Обнимает меня десница.
Иерусалима девицы,
Ради ланей степных и оленей
Своего вы дождитесь мгновенья.
Не гонитесь за близостью ранней.
Не будите, пока не нагрянет.
7 (II, 8—10)
Голос милого. Словно газелью
Он проносится по ущелью,
И с лучом восходящего солнца
По долам и горам он несется.
И прекрасной порою весенней
Он в окно мое смотрит оленем.
С каждым мигом звучит все призывней:
«Прекратились зимние ливни,
Птицы певчие возвратились,
И смоковницы соком налились.
Поднимается небо все выше,
Голос горлицы стал мне слышен.
Еще в дальнем ущелье горном
Выходи, чтоб насытить взор мой.
Ведь при свете весеннем ясном
Никого нет тебя прекрасней.
Невозможно земли ликованье
Без твоего воркованья».
8 (III, 1—5)
Я искала любимого сердцем.
От него мне некуда деться.
В темноте городских переулков
Шум шагов разлеется гулкий.
Ведь любовь моя не игрушка.
Вдруг послышалась колотушка.
Сторож ею воров пугает,
О моем любимом не знает.
Но едва я с ним разминулась:
На любимого сердцем наткнулась.
Повела его в дом материнский,
Ведь любовь не ведает риска.
Ради ланей степных и оленей
Своего дождитесь мгновенья.
Не гонитесь за близостью ранней,
Не будите, пока не нагрянет.
9 (III, 6) 12
Кто это движется к нам,
Ветром пустыни гонимый? —
Мирра и фимиам,
Земли не касаясь, дымом[451].
10 (III, 7—8)
Дивно ложе царя Соломона,
И держат при нем оборону
Шестьдесят надежных мужей,
Храбрых воинов и сторожей.
Все у царя готово
К отражению страха ночного[452].
Паланкин[453] царя Соломона.
Из серебра колонны.
Захочешь облокотиться —
Спинка есть золотая.
Иерусалима девицы,
Соломон в своей багрянице
Зовет вас, к себе приглашая.
Для радости вашей сердечной
Наденьте убор подвенечный.
вернуться
Любовалось. — Точный смысл глагола л>агар остается предметом дискуссии. В Библии этот глагол употребляется в двух значениях: 1) «увидеть», «подсмотреть», «подглядеть»; 2) «обжечь», «опалить», «сделать темным». Наша поэтическая метафора входит в этот смысловой ряд.
вернуться
Шатров Кедара. — Кедар — арабский этноним, принадлежащий племени, кочевавшему в пустыне и живущему в черных шатрах. К тому же, само еврейское слово «кедар» ассоциировалось с чернотой.
вернуться
Кобылица фараоновой колесницы. — Л. Е. Коган возражает против этого, уже ставшего традиционным, перевода и предлагает читать: «С кобылицей меж колесниц». Его возражение опирается на то, что использование кобылицы в колесничном войске вызывало бы беспорядок из-за реакции жеребцов. Возражение это, свидетельствующее о большой эрудиции автора, не имеет никакого отношения к поэзии. Сопоставление красивой женщины с кобылицей было воспринято в мировой литературу.
вернуться
Аромат всегда был компонентом и спутником любви, но здесь впервые в Библии записи сведены в одном стихотворении. И это требует объяснений. Согласно нашему толкованию, смысл стихотворения в диалоге мужского и женского ароматов, в отсутствии его — ее возбуждает запах нарда (из-за дороговизны этого благовония, добываемого в Гималаях, им мог пользоваться царь или очень богатый человек). Она же, когда он возвращается с пира, привлекает его запахом мирры. А затем ароматы сливаются.
Нард — широко известное в древности травянистое растение семейства валерьяновых с мясистым и пахучим корневищем и мелкими цветками. Его вывозили преимущественно из Индии для изготовления душистых и очень ценных масел и мази, которые использовались в парфюмерных целях. Само слово «нард» считается заимствованным из санскритского naladam. В Библии упоминание о нарде встречается только в Песне песней.
вернуться
Мирра — ароматическая смола, получаемая из коры некоторых тропических деревьев, используемая в медицине и в парфюмерии. Упоминания мирры в Библии постоянны. В древности мирра употреблялась для священного помазания, окуривания одежд и комнат, врачевания и бальзамирования.
вернуться
Кипрей (устар. «кипер») — высокое травянистое растение с розовыми или пурпурными цветками, распространяющее сильный камфарный запах; высоко ценилось восточными женщинами. Из листьев кипрея в древности приготовлялись лучшие румяна.
вернуться
Эн Геди — этот топоним на иврите означает «источник козленка» и является названием поселения в оазисе на западном побережье Мертвого моря.
вернуться
И. М. Дьяконов интерпретирует это четверостишие так:
Кто к нам выходит из пустыни,
Словно дымный ствол, курящийся
Миррой и благовонием?
вернуться
Страха ночного. — Имеется в ввиду божество Страх — одно из пары божеств (Страх и Ужас), почитаемых восточными народами и гомеровскими греками.
вернуться
Паланкин (евр. appiron). — Вокруг происхождения этого еврейского слова развернуты споры. Ему приписывают греческое происхождение (от греч. proreion — «носилки»), что давало основание для отнесения стихотворения к позднему времени. Однако существует предположение, что appiron от санскритского paryankah — «вид ложа». Через португальцев оно пришло в Европу в форме «паланкин».