О древности библейских сказаний свидетельствует также само их содержание. Образ жизни Авраама в Ханаане типичен для кочевых скотоводческих племен. В определенные времена года патриарх раскидывал лагерь у стен какого-нибудь города, обменивая свои товары — молоко, шерсть и кожу — на предметы городского производства. Лагерь состоял из шатров, образующих круг. У шатров сидели женщины, пряли шерсть и пели свои месопотамские песни. Большой шатер патриарха стоял посредине и служил местом сбора старейшин. Авраам отдавал там приказания слугам и пастухам, разрешал споры, принимал гостей.
Это были суровые времена. Среди древних евреев господствовало право вендетты, право «око за око, зуб за зуб». Кровавые события, вызванные похищением Дины, наверняка не были исключением, хотя факт осуждения их Иаковом говорит, что к тому времени эти обычаи уже несколько смягчились.
В пользу древности библейских сказаний свидетельствует также процесс постепенного изменения общественных отношений, ход которого можно проследить по тексту Библии.
В племени Авраама мы наблюдаем типично патриархальные отношения, но уже и там начинают явственно проступать классовые различия. Авраам — рабовладелец и богач; от остальных членов племени его отделяет пропасть, которую он пытается углубить, присваивая себе и своей жене княжеские имена.
Мы являемся также свидетелями постепенного перехода древнееврейского племени к оседлости. Авраам — типичный вождь бедуинского племени, живущий в обстановке патриархальной простоты. Он собственноручно заколол теленка, чтобы угостить трех таинственных путников, а в качестве питья подал им молоко. Исаак пытается уже заняться земледелием и пьет не молоко, а вино. Иаков же со всеми своими достоинствами и недостатками — продукт оседлой, почти городской среды.
Весь этот эволюционный процесс, так явственно проступающий в библейских сказаниях, находится в полном соответствии с тем, что известно современной науке о первобытных общественных укладах.
Из библейских преданий можно заключить, что Авраам начал исповедовать монотеизм. Благодаря тщательному исследованию различных редакционных слоев в Библии мы получили возможность установить, до какой степени этот факт является результатом ретуши, наведенной жрецами в VI веке до н. э. Известно, что в более поздние времена евреи неоднократно обращались к культу ханаанских богов и пророки страстно обрушивались на них за это. И скорее всего в эпоху патриархов мы имеем дело не столько с чистым монотеизмом, сколько с генотеизмом, то есть с убеждением, что, хотя и существуют многие боги, поклоняться следует только одному из них — покровителю племени. Бог Авраама лишен универсальных черт, это типичный бог племени, который заботится исключительно о благе избранного им народа.
Представление об этом боге крайне примитивно. Он держит себя как простой смертный, вмешивается в житейские дела, ведет с Авраамом споры и даже одобряет его сомнительные в нравственном отношении уловки. Иаков борется с богом всю ночь и заставляет его узаконить право первородства, обманным путем отнятое у Исава.
После возвращения евреев из вавилонского пленения, когда под влиянием пророков окончательно сформировался монотеизм, такая религиозная концепция была уже анахроничной. Наличие этих наивных и примитивных представлений в Библии можно объяснить лишь тем обстоятельством, что жрецы-редакторы включили их в текст в неприкосновенном виде вместе с древнейшими народными преданиями, на которые они опирались в своей работе.
В библейских сказаниях читателя особенно поражают яркие и выразительные характеристики патриархов. Каждый образ индивидуален и удивительно реалистичен. Как непохожи друг на друга Авраам, Лот, Исаак и Иаков! Как убедительны в своей женственности Сарра, Ревекка, Рахиль или несчастная Агарь! А Исав, влюбленный в охоту и вольные просторы и презирающий земледельческий труд! Порывистый, вспыльчивый, но вместе с тем добродушный и незлопамятный. Знаменательно, что Библия рассказывает о нем с явной симпатией. Даже Исаак, которому Исав, должно быть, доставлял немало хлопот, питает к нему слабость. Очевидно, в образе Исава нашла выражение подсознательная тоска евреев по доброму старому времени прадедов — свободных скотоводов и кочевников.