Все это происшествие очень огорчило Валаама и, желая хоть как-нибудь сгладить обиду, нанесенную царю, он на прощание подал ему хитрую мысль: развратить израильтян и подорвать их силы с помощью моавитских женщин. Царь последовал его совету. Израильские мужчины, которым приелась монотонная лагерная жизнь и надоели строгие предписания Моисеевой религии, легко дали себя соблазнить. Моавитские женщины совершали обряд служения богу Ваал-Фегору самым разнузданным образом. В свое храмовое распутство они вовлекали израильтян и таким путем склоняли их к идолопоклонству. И вот один высокородный израильтянин привел к себе в шатер моавитянку, не считаясь с тем, что в это время верующие молились в скинии Яхве. Тогда Финеес, сын первосвященника Елеазара, возмущенный гнусным зрелищем, пронзил копьем преступную чету. Для верующих это послужило сигналом к решительной расправе с грешниками; во время резни, разбушевавшейся в стане, погибли двадцать четыре тысячи человек, виновных в том, что они изменили Яхве. Моавитян также постигла кара: двенадцать тысяч отборных израильских воинов огнем и мечом опустошили их страну. Во время этой резни погиб и Валаам — он поплатился жизнью за коварный совет, который дал моавитскому царю. В Моаве была взята огромная добыча. Кроме тридцати двух тысяч невольниц израильтяне захватили семьдесят две тысячи голов рогатого скота и шестьдесят одну тысячу вьючных ослов. Сыны Рувима и сыны Гада, а также половина колена Манассии облюбовали себе земли за Иорданом и выразили желание поселиться там. Моисей охотно согласился на это, однако потребовал, чтобы они сперва приняли участие в завоевании Ханаана.
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ МОИСЕЯ. Моисей знал, что в силу приговора Яхве он не удостоится счастья переступить границы Ханаана и не достигнет главной цели своей жизни. Ему уже было сто двадцать лет, и хотя он сохранился и телом и духом, однако чувствовал, что смерть близка. Перед кончиной ему нужно было привести в порядок еще много дел. Прежде всего он провел всеобщую перепись и узнал, что народ израильский насчитывает шестьсот одну тысячу семьсот тридцать человек. Своим преемником он назначил Иисуса Навина, верного соратника и храброго военачальника. Используя свой сорокалетний опыт, Моисей дополнил уже существовавший свод законов новыми уставами и религиозными предписаниями, дав прочный фундамент для будущего общественного строя израильтян. Чтобы предотвратить распри, Моисей разделил территорию Ханаана между отдельными коленами. Только левиты и священники не получили особых уделов, так как обязаны были нести службу Яхве во всем Ханаане. Однако Моисей дал им во владение сорок восемь городов и местечек, которые должны были обеспечить им приличные условия существования. Он выделил шесть городов, в которых люди, виновные в неумышленном убийстве, могли найти убежище и тем самым избежать родовой мести. Потом Моисей сложил вдохновенную песнь во славу своего бога и велел израильтянам выучить ее наизусть, чтобы она воодушевляла их, и в злую и в добрую годину. Попрощавшись со своим народом, Моисей отправился один на вершину горы Нево. Грустным взглядом окинул он обширные пространства земли обетованной, куда ему не суждено было войти, и в одиночестве испустил дух. Кончина его окутана вечной тайной, и по сей день никто не знает, где искать место его погребения. Народ в течение тридцати дней оплакивал своего учителя, а потом свернул шатры, чтобы под водительством Иисуса Навина переправиться через Иордан.
Описанная в Библии история бегства из Египта и странствия в землю обетованную — это одновременно история еврейской религии. Израильтяне верили, что Яхве их особо полюбил, что он стал их освободителем, дал им законы, моральные нормы и общественный строй, создал религиозные учреждения, должности священников и литургический церемониал и под конец привел их в Ханаан как объединенный и организованный народ. Израильтяне ведь считали себя избранным народом, которому доверена важная историческая миссия, и поэтому не могли погибнуть, хотя по временам их постигали тяжелые наказания за нарушение синайского союза.
История этого драматического бегства израильтян постепенно утрачивала реальные черты. По мере того как сказание о Моисее передавалось из поколения в поколение, оно приобретало все более мистический характер, а исторические факты отступали на задний план. Последним придавали настолько малое значение, что не считали даже нужным назвать имя фараона-преследователя.