СЫНОВЬЯ ИАКОВА МСТЯТ ЗА СЕСТРУ. Не успел Исав скрыться из виду, как Иаков свернул в сторону с намеченного пути, перешел Иордан и остановился у города Сихема. Сихемский царь Еммор разрешил ему поселиться в своей стране. Иаков купил участок земли, раскинул шатры и задумал там обосноваться. Но вскоре произошел случай, расстроивший все его планы. Старший сын Еммора, Сихем, похитил дочь Иакова, Дину, когда она вышла на прогулку, и обесчестил ее. Юный царевич не был законченным негодяем, он полюбил свою жертву и готов был на ней жениться. Он немедленно вместе с отцом отправился к Иакову просить руки девушки. Сыновья Иакова работали в то время в поле. Вернувшись домой и узнав о поступке царевича, они воспылали страшным гневом. Похищение сестры считалось в то время величайшим оскорблением, которое, по обычаям пустыни, можно было искупить только кровью. Потомки Фарры были горды и свободолюбивы. Они не понимали городских жителей, для которых вопросы достоинства, чести и расовой солидарности не играли уже особенной роли. Увидев гнев сыновей Иакова, царь Еммор очень смутился и стал их уговаривать: «Сихем, сын мой, прилепился душою к дочери вашей; дайте же ее в жену ему. Породнитесь с нами; отдавайте за нас дочерей ваших, а наших дочерей берите себе. И живите с нами; земля сия пред вами, живите и промышляйте на ней и приобретайте ее во владение». А Сихем, полный раскаяния, добавил: «Только бы мне найти благоволение в очах ваших, я дам, что ни скажете мне. Назначьте самое большое вено и дары; я дам, что ни скажете мне, только отдайте мне девицу в жену». Как же плохо знал царь Еммор евреев! Он предлагал им породниться и слиться в один народ, а именно этого Иаков с сыновьями боялись больше всего. Они так заботились о чистоте племени, что отправлялись за женами в далекий Харран, а сыновей, женившихся на женщинах другой расы, презирали.
И вот сыновья Иакова поставили условие, которое они считали неприемлемым для царя Еммора. Они потребовали, чтобы царь, его сыновья и все мужчины его народа подвергли себя обрезанию. «Только на том условии мы согласимся с вами, — заявили они, — если вы будете как мы, чтобы и у вас весь мужеский пол был обрезан. И будем отдавать за вас дочерей наших и брать за себя ваших дочерей, и будем жить с вами, и составим один народ. А если не послушаетесь нас в том, чтобы обрезаться, то мы возьмем дочь нашу и удалимся».
Каково было их удивление, когда царь принял и это условие! Должно быть, Сихем полюбил Дину настоящей, большой любовью. А кроме того, у царя были и другие, более меркантильные соображения. Убеждая своих подданных согласиться на обрезание, он говорил им, в частности: «Только на том условии сии люди соглашаются жить с нами и быть одним народом, чтобы и у нас обрезан был весь мужеский пол, как они обрезаны. Не для нас ли стада их, и имение их, и весь скот их?.. Только согласимся с ними, и будут жить с нами».
Казалось, все кончится миром. Все мужчины города Сихема и его окрестностей подвергли себя обрезанию. Но на третий день, когда они, еще не оправившись после операции, обессиленные, лежали в своих домах, братья Дины, Симеон и Левий, созвали своих людей, перебили всех до единого жителей Сихема, увели сестру из царского дворца, а остальные братья в это время ограбили окрестности города, взяли в плен женщин и детей, угнали весь скот. Иаков не знал о заговоре сыновей и был очень расстроен кровавой расправой. Он позвал к себе Симеона и Левия и горько их попрекнул. «Вы возмутили меня, — сказал он, — сделав меня ненавистным для жителей сей земли, для хананеев и ферезеев. У меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мой».
ИАКОВ В ВЕФИЛЕ И В МАМРЕ. Иакову нужно было поскорее уйти из Сихема, пока соседние народы не начали мстить за кровавую расправу над Еммором. Ночью Иакову явился бог и сказал: «Встань, пойди в Вефиль и живи там; и устрой там жертвенник богу, явившемуся тебе, когда ты бежал от лица Исава, брата твоего». На следующее утро Иаков призвал все свое племя очиститься от грехов и покончить с идолопоклонством. «Бросьте богов чужих, находящихся у вас, — сказал он, — и очиститесь, и перемените одежды ваши; встанем и пойдем в Вефиль; там устрою я жертвенник богу, который услышал меня в день бедствия моего и был со мною в пути, которым я ходил». После этого домочадцы Иакова закопали под большим дубом близ Сихема различные предметы языческого культа, привезенные из Месопотамии.
Когда Иаков тронулся в путь, жителей окрестных городов охватил ужас божий, и его никто не преследовал. Прибыв в Вефиль, Иаков построил жертвенник и назвал это место Эль-Вефиль, так как именно там ему явился бог, когда он убегал от Исава. Иаков совершил жертвоприношение из животных и масла. Бог снова явился ему, еще раз подтвердил его новое имя Израиль и сказал: «Я бог всемогущий, плодись и умножайся; народ и множество народов будет от тебя, и цари произойдут из чресл твоих. Землю, которую я дал Аврааму и Исааку, я дам тебе, и потомству твоему по тебе дам землю сию».
А когда они ушли из Вефиля и направились в Ефрафу (позднее Вифлеем), у Рахили начались роды. Она родила Иакову сына, а сама умерла. Она очень страдала и перед смертью дала сыну имя Бенони, что значит «сын мучений». Однако Иаков, радуясь рождению двенадцатого сына, изменил ему имя на Вениамин, что значит «сын правой руки».
Но Иакову, как видно, не суждено было жить спокойно в Ханаане. Он поселился в Гадере, и там его сын от Лии, Рувим, вступил в преступную связь с его наложницей Валлой. Потрясенный этим новым ударом, Иаков переселился в Мамре, где старый Исаак с нетерпением ожидал его возвращения. Обняв сына и всласть ему нарадовавшись, Исаак умер, прожив сто восемьдесят лет. На похороны прибыл Исав, и братья похоронили отца в семейной гробнице Махпела, где покоились тела Авраама и Сарры.
Мы уже знаем, что дошедший до нас вариант библейского текста возник сравнительно поздно, после возвращения евреев из вавилонского пленения, то есть между VI и IV веками до н. э. Авторами окончательной редакции были жрецы. Их цель заключалась не в том, чтобы записывать историю народа, а в том, чтобы поучать. История была, по их понятиям, орудием, которым пользовался бог, чтобы изъявлять свою волю, карать и награждать. Исходя из своих религиозных и назидательных соображений, они видоизменяли традиционное историческое наследие, убирали оттуда все, что их не устраивало, и дополняли текст собственными вымыслами, подчеркивающими ту или иную религиозную идею. Библейским героям, подчинявшимся, по их мнению, закону божьему, они давали положительную оценку, а тех, кто по тем или иным причинам нарушал закон, изображали грешниками, которых постигла заслуженная кара.
Не подлежит сомнению, что жрецы были не оригинальными авторами, а лишь компиляторами и редакторами более древних текстов. Тщательный анализ Библии обнаружил, что в ее тексте явственно проступают три разных слоя. Самая древняя часть Библии написана в IX веке до н. э. Ее отличительной чертой является то, что для обозначения бога неизвестные авторы употребляют слово «Элохим». Между тем в более поздних текстах, относящихся к VIII веку до н. э., бог уже именуется Яхве. В VII веке до н. э. обе части были объединены и перемешаны, так что в тексте имена Элохим и Яхве постоянно чередуются.{17} Позднее эти объединенные варианты многократно переписывались и редактировались. Окончательный вариант послужил жрецам основой для создания той формы сказаний, в какой они вошли в канонический текст Библии.
В области критического анализа библейского текста и в установлении хронологии отдельных частей Библии очень много сделал немецкий ученый Юлиус Вельгаузен. Тщательно исследовав библейский текст, он пришел к выводу, что история еврейского народа, изображенная в Библии, была записана не по свежим следам событий, а значительно позднее и, стало быть, легенды о патриархах, Моисее и даже судьях возникли сравнительно недавно. Школа Вельгаузена пользовалась огромной популярностью в течение целого тридцатилетия и имеет своих сторонников поныне. Наука, однако, идет вперед. Великие археологические открытия опровергают многие выводы немецкого ученого. Огромные вавилонские архивы, найденные в таких городах, как Ниневия, раскопки палестинских городов, упоминающихся в сказаниях о патриархах, и сопоставление этих открытий с библейскими текстами — все это неопровержимо доказывает, что историческое наследие, использованное жрецами VI столетия до н. э., намного старше, чем предполагал Вельгаузен.