В Библии мы дословно читаем: «Гора же Синай вся дымилась оттого, что господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась. И звук трубный становился сильнее и сильнее. Моисей говорил, и бог отвечал ему голосом» (Исход, глава 19, стихи 18–19).
Это, вне сомнения, и есть описание вулканической горы, с грохотом извергающей огонь, который израильтяне приняли за сверхъестественное явление Яхве. Так вот, известно, что на Синайском полуострове никогда не было вулканов. Зато с восточной стороны залива Акаба и, следовательно, на земле Мадиамской высится цепь вулканических гор, которые, правда, давно погасли, но во времена Моисея были действующими вулканами.
Теперь зададим себе вопрос: был ли Моисей сторонником единобожия в точном значении этого слова? Ответить нелегко прежде всего потому, что мы не в состоянии установить, в какой степени позднейшие компиляторы Библии навели ретушь в библейском тексте, чтобы изобразить Моисея монотеистом. Однако вполне возможно, что у него были в зародыше монотеистические идеи. В этом отношении он, впрочем, не одинок.
Американский востоковед Олбрайт доказал на основе клинописных документов, что в период с 1500 по 1200 год до нашей эры в странах Западной Азии широко проявились монотеистические тенденции. Общая духовная атмосфера могла передаться и Моисею, если допустить, что он был человеком образованным и живо интересовался новыми идеями в области религии и философии. И всё-таки можно предполагать, что наибольшее влияние оказал на него египетский фараон Эхнатон, предвестник монотеизма и создатель религии бога А тона, почитаемого под символом солнца. Моисей обучался «премудростям Египта» в Гелиополисе, следовательно, не исключено, что его религиозная доктрина как-то связана с культом Атона. Эхнатон царствовал в середине четырнадцатого в. до нашей эры, приблизительно за сто лет до того времени, когда будто бы жил Моисей. После смерти фараона жрецы Гелиополиса жестоко преследовали приверженцев нового культа и добились его исчезновения. Сегодня, однако, благодаря археологическим открытиям, мы знаем, что вплоть до тринадцатого века до нашей эры существовали законспирированные секты Атона. К ним принадлежали преимущественно люди образованные, поскольку только им подходила абстрактная концепция единого бога, творца мира и доброго покровителя человечества, так же как и простота культа.
Моисей, следовательно, мог каким-то образом соприкоснуться с сектантами и даже принимать участие в их таинственных обрядах в честь бога солнца Атона. Однако он, вероятно, знал, что бог Эхнатона был слишком умозрительной концепцией, непомерно трудной для простых людей, чтобы получить распространение в широких израильских массах. Поэтому он вынужден был идти на разного рода компромиссы, лишь бы привить им хотя бы первые ростки монотеизма. С этой целью он решил воззвать к их суеверной фантазии, выступая как чудотворец, а в своих магических приемах пользовался в равной мере как сведениями, почерпнутыми в египетском храме от жрецов, так и опытом, добытым в пустыне у мадианитян.
Культ змея Моисей стремился сочетать с яхвизмом. Его бог не есть невидимое существо, он приобретает все атрибуты мадиамского бога войны. Концепция этого бога так же примитивна, как примитивен был интеллект израильтян. Яхве из Пятикнижия живо напоминает бедуинского вождя, со всеми его достоинствами и недостатками. Он всегда шел во главе израильской колонны, жил в шатре, командовал войском во время сражения и так горячился в гневе, что способен был убить тысячи людей, если они противостояли его воле. Кроме того, он обладал добродетелями, типичными для кочевников пустыни. Он беспощадно боролся с безнравственностью и требовал, чтобы израильтяне гостеприимно встречали чужеземцев, сочувствовали беднякам и хорошо относились к захваченным в плен женщинам. Даже животных он взял под защиту от жестокости людей. Если теория о влиянии Эхнатона на религиозные взгляды Моисея носит исключительно умозрительный характер, то зато другие египетские влияния можно доказать неопровержимо. Так, например, у древних евреев не существовало обособленной касты священников. Она попросту не умещалась в патриархальном строе древнееврейских кочевников, а израильтяне, осевшие в Гесеме, предположительно соблюдали культ египетских богов.
Только Моисей ввел обособленную касту жрецов во главе с верховным жрецом. В качестве приемного сына царской дочери, он очень близко соприкоснулся с институтом египетских жрецов и узнал, до какой степени он служит опорой власти и фактором, нивелирующим многочисленные провинциальные партикуляризмы на Ниле.