Парень сел, быстро стрельнул глазами по сторонам. Зачем-то вытер руки о куртку из темного кожзаменителя.
— Чего? — басом спросил он.
«Лет восемнадцать», — прикинул Литвин.
— Вставай, говорю.
— А-а, — протянул парень, словно только сейчас до него дошло сказанное. — Ну встал…
Оперся рукой о землю и легко поднялся. Высокий, дешевые расклешенные джинсы. Такие носили в Москве в годы юности Литвина. Лицо Георгий не рассмотрел, тень.
«И этот меня за нос водил?» — с досадой подумал он.
Литвин на всякий случай отбросил ногой монтировку в сторону. Она откатилась, слабо звякнув.
— Иди-ка сюда… — приказал Георгий. Быстро оглянулся: где Сашка?
Как он заметил, что парень слишком резко шагнул к нему? Георгий едва успел увернуться. Нога кудлатого угодила по бедру. Нырок вниз. Рука парня пролетела над ухом Литвина.
«Каратист доморощенный! — со злостью подумал Литвин. Развелось вас тут».
Запоздало заныла мышца на ноге. Противник, видно, лишь по верхам знал приемы. И сейчас, промахнувшись, он растерялся и немного отступил. Литвину же атаковать из положения пол-оборота да в узком коридоре между машин было неудобно.
Литвин отпрыгнул назад. Противник попытался достать его ногой, но не успел. «Черт длинноногий!» — выругался про себя Георгий. Парень, тихо матерясь, шагнул было вперед. Литвин приготовился отразить еще один удар и взять инициативу в свои руки. Но тот вдруг прыгнул в сторону.
Георгий кинулся за ним. Болела ушибленная нога. Парень петлял между машинами. Расстояние сокращалось медленно, но все же сокращалось. И когда до кудлатого осталось совсем немного, Литвин почувствовал, что ему сейчас сведет ногу.
Он быстро оперся двумя руками на крыши машин и, выбросив ноги вперед, оттолкнулся, целясь в спину того, в куртке…
…Когда Георгий кончил отряхиваться, парень с трудом сел, помотал головой, приходя в себя, пошевелил стянутыми его же собственным ремнем кистями рук.
— Это-то зачем?
— Резвый больно, — усмехнулся Литвин. Он внимательно посмотрел на задержанного. — У тебя носовой платок есть?
— Чего?
Георгий понял, что с названным предметом молодой человек знаком понаслышке. Он достал свой новенький болгарский платок, который ему очень нравился, и наклонился к парню. Вытер ему кровь, сочившуюся из рассеченной брови и нескольких царапин на лице.
Когда Георгий выпрямился, к ним подходил Саша и Доронин, подоспевший на помощь. Они вели светлого парнишку в темно-красной куртке. «Второй», — понял Литвин.
Сзади шел незнакомый мужчина средних лет.
— Принимай, — сказал Саша, подойдя поближе. — Тоже к твоей коллекции. А это вот — хозяин машины.
— Вас, наверное, со спектакля вызвали? — с участием спросил Литвин.
— С какого спектакля? — удивился тот. — Я в соседнем доме живу. Телевизор с сыном смотрели…
ВОТ уж победа! Ловили крупных преступников, а попались… Их «промысел» на стоянке недалеко от театра — чистая случайность. Вероятно, они и спугнули «нахлебника». Хотя, судя по всему, он там и не появлялся.
Теперь Литвину казалось, что даже те, кто понимал всю сложность этого дела, стали посмеиваться над ним. Руки совсем опустились. Настроение… Какое там настроение!
В середине дня позвонила Зоя Васильевна из театра, с которым он связывался несколько дней назад, и предложила билет на вечер. Георгий с радостью согласился. Хоть развеяться. И сразу дал себе зарок — о работе ни одной мысли! Идет она кругом…
Вечером, войдя в зал, он сразу сел на свое место. Сидевшие рядом говорили о спектаклях, делились последними сплетнями об известных артистах, судачили о житейских мелочах.
Временами возникало желание оглядеться, запомнить кто где сидит. Привычка появилась. «С вредными привычками надо бороться, — решил Литвин. И… не стал смотреть на своих соседей. Он уставился на пустую сцену.
Декорации очень подходили к его настроению. Задник затянут черным. Справа свешивались линялые обрывки старых тряпок, веревок. Посередине, на наклонном помосте, неизвестно каким образом удерживаясь, стоял сколоченный из трухлявых досок ящик. Вокруг валялись обломки мебели. В общем — мрачный беспорядок и бесполезные остатки когда-то нужных вещей. Совсем как у Литвина в голове.
Только там, на сцене, светился маленький розовый фонарь. От его яркого лучика весь хлам казался не таким мрачным, отталкивающим. Этот свет словно разгонял все беды по далеким закоулкам.
Вот такого фонарика Литвину сейчас — ой, как не хватало.
Все он делал правильно. Убежден. Но как это доказать? Успеха нет — расчет неправильный. Преступник-то не пойман! Значит, все действия ошибочны?