— Валентин Осипович Загоруйко, сын собственных родителей.
И в то же время заметил, что выражение лица Конопли сменилось. У него появилась, видимо, новая мысль.
Загоруйко, конечно, ошибался, принимая его за обычного скупщика краденого. Правда, он этим занимался, но давно, очень давно это было… Вот тогда жизнь и свела Виктора Сергеевича с Бурдой, Мишкой Штокманом и еще кое с кем. То был, так сказать, период первичных накоплений. Тогда Конопля был большим человеком для многих бандитов. Но потом, бывший повар одного из столичных ресторанов, он скопил определенную сумму и вроде бы ушел на покой: приобрел домик на подмосковной станции, обзавелся собственным «жигуленком».
Заниматься перепродажей краденого отсюда было даже удобнее, чем из московской квартиры, но спустя какое-то время Виктор Сергеевич решил отойти и от этого бизнеса. Деньги у него имелись и он решил заняться «операциями» с чеками Внешпосылторга. Солидная внешность, умение держать себя способствовали успеху. Он даже стал подумывать, а не заняться ли валютными операциями.
Время менялось. Во всех газетах, везде, где собирались люди, речь шла о перестройке. Как понял ее Конопля, руководство страны хотело ускорить темпы улучшения и организации общественного питания, бытового обслуживания населения. Речь шла об индивидуальной трудовой деятельности, об организации кооперативов.
«Грядет новый нэп. И, кажется, теперь надолго», — стал думать Виктор Сергеевич и понял, что именно на этом пути для него открывается прямая дорога к обогащению, без всякой конфронтации с уголовным кодексом.
Взвесив все, он решил основать свое «дело», — открыть кафе, пусть пока кооперативное. При этом у него, понятно, и в мыслях не было «улучшать общественное питание». Его манила возможная прибыль. И только прибыль. А недостатки в общепите… Зачем же их устранять, коль скоро именно они и работают на прибыль таких кооператоров, которые виделись Конопле в его горячечных мечтах?
Начинать свое «дело», считал он, все-таки лучше было не в Москве, а в каком-нибудь областном городе. И тогда он вспомнил о Горбове, своем давнем клиенте по торговле краденым. Конопля списался с ним. Тот восторженно поддержал идею. И Виктор Сергеевич уполномочил его приобрести в Энске кооперативную квартиру на его имя.
Теперь оставалось решить последнюю задачу: порвать прежние связи и исчезнуть из поля зрения недавних друзей и врагов.
Как раз в это время он случайно познакомился с Ниной Курбатовой. И очень скоро, без всякой огласки, не только зарегистрировал с ней брак, но и сменил свою фамилию на ее.
После этого успешно сбыл с рук «Жигули», нашел покупателя и на дом. Все складывалось как нельзя лучше и тут судьба подкинула ему эту встречу с Загоруйко.
Сначала Курбатов расстроился — вместе с этим черномазым красавцем в его почти новую жизнь опять вползало старое: Бурда, Штокман, открытое неуважение законов. Ему все это мешало…
Но, когда Загоруйко представился, когда сообщил, что вышел из колонии на законном основании, что у него есть «новенький, чистенький» паспорт и что Бурда передает ему все права на десять тысяч, он вдруг подумал: «А что, если оторвать этого молодца от Бурды? Забрать его с собой в Энск. Хотя бы в качестве телохранителя. Да и деньги останутся в «деле». А там видно будет».
Именно тогда, как заметил Загоруйко, и изменилось выражение его лица. Пергаментные складки на щеках дрогнули, в зеленых глазах погас мрачноватый блеск, бледные губы тронула улыбка.
— Очень рад знакомству, Валентин Осипович. Я думаю, мы пройдем на солнышко, в сад, а Ниночка… — он обернулся к двери и позвал: — Нина!
Женщина, встретившая Валентина первой, тут же появилась.
— Нина, — обратился к ней Виктор Сергеевич. — Мы с Валентином Осиповичем потолкуем о делах, а ты приготовь что-нибудь закусить и выпить в честь приятного знакомства. Валентин Осипович у нас отобедает…
«Все-таки охмурил, старый сыч…» — думал Валентин, направляясь из Подмосковья в Энск.
Действительно, с первой же встречи он поддался убеждениям Курбатова. По словам Виктора Сергеевича выходило, что самое лучшее применение своим деньгам он найдет, поместив их в учредительный капитал кооперативного кафе, которое откроют в Энске.
— Вы подумайте, Валентин Осипович, — вкрадчиво скрипел он, сидя в своем подмосковном садике. — Десять тысяч. Это же совсем немного, если вы пустите их в трубу. Ну, скажем, съездите в Крым, найдете себе девочку… Пошикуете и деньги разойдутся. А что дальше? По новому идти на столкновение с уголовным кодексом? Я же предлагаю верный, твердый доход, как будто вы профессор или генерал, или сталевар-орденоносец. От пятисот до восьмисот рубликов в месяц…