— Ты любишь меня?
Валентин жадно обнял ее.
— Нет, ты скажи: любишь?
— Ты же знаешь, — внезапно охрипшим голосом сказал он.
— Нет, ты скажи, — настаивала она.
И он, преодолевая внезапно откуда-то взявшееся внутреннее сопротивление, ответил:
— Люблю. Люблю!
— Как любишь? — снова спросила она.
Он с удивлением посмотрел в ее изменившееся лицо. А потом привлек к себе и на этот раз твердо, самозабвенно и пылко сказал:
— Люблю. Очень, очень!
Она улыбнулась каким-то своим мыслям и мягко отстранилась от него.
— Пойдем, — сказала она и повела в кабинет. Там она снова проделала необходимые манипуляции и выдвинула тайник.
Загоруйко потянулся к пачкам валюты. Стал перебирать и рассматривать их. Пауза затянулась. Наконец, он произнес:
— Вот это да!
— Все это Виктор Сергеевич прячет от меня. Собирается тихо смотаться за границу, поцарствовать на старости лет в заграничных кабаках.
— Прячет? Для заграницы? Не может быть!
— Он мне все уши прожужжал: надо, дескать, достать туристическую путевку, надо побывать на Лазурном берегу… Или во Франции. Понимаешь?
— Понимаю. Рассчитывает: туда вместе, а оттуда ты одна.
— Хуже. Меня он даже не зовет! Говорит, сначала я съезжу, вроде бы на разведку, а потом — ты.
— И что же ты решила?
— Ты любишь меня, милый? — опять спросила она.
— Люблю, Нина, люблю! — ответил он, уже нервничая.
— Тогда вот что: Виктор Сергеевич должен исчезнуть.
Загоруйко не стал спрашивать, что означает «исчезнуть», он только нахмурился, минуту подумал, потом решительно тряхнул головой и сказал:
— Исчезнет. Только вот что: дай-ка мне одну из этих заграничных бумажек. Для дела.
Она наугад вытащила одну купюру и подала Валентину…
А мама все гладила и гладила ее волосы. Наконец, Нина успокоилась, воспоминания постепенно отодвинулись куда-то, и она подняла голову.
— Я тебя напугала, мама?
— Нет, я просто пожалела тебя, доченька.
— Меня? Напрасно, мама. Я самая счастливая! — И она довольно естественно рассмеялась. — Да, совсем забыла: сегодня в театре идет «Сильва»! И я по величайшему блату, еще неделю назад, достала два билета: тебе и мне. Я думаю, что мы имеем право, после всех неприятностей, хоть немного развлечься.
Любовь Михайловна задумалась. Ей вспомнился Свердловск, «Сильва» в исполнении прославленной труппы. Как давно это было! И она решила не отказываться.
Старший лейтенант Пряхин
Конечно, Глебу Левину легче, — он один, не женатый, у него на уме пока только любовь и никаких забот. И хоть Тимур надавал ему на вечер кучу заданий: то узнать, это проверить, для него они — семечки.
А я, после того, как мы вернулись от подполковника Семухина и направились по домам, уносил в сердце две занозы. Во-первых, я обещал Лизе сегодня же съездить на дачу за ранним картофелем, а ехать, сказать по правде, мне не хотелось. Очень. И, во-вторых, мне не давал покоя синий «Москвич».
Ведь это же надо, сколько вокруг него накрутилось всякого! Есипов и бегун-спортсмен видели машину припаркованной у лесных зарослей, недалеко от поворота дороги. К «Москвичу» же привел след резиновых сапог. Такой же синий «Москвич», например, у администратора кафе «Южное» Загоруйко. Значит это что-то или нет? Может, случайность? Номерной знак у его машины не похож на искомый. И кроме всего прочего: в городе вообще не было ни одного синего «Москвича», первые две цифры которого начинались бы с двойки и семерки.
Так что же это была за машина? Чья? Иногородняя?
Такая вот карусель!
Я не мог отделаться от этих мыслей и когда вернулся домой. А между тем Лиза встретила меня недоверчивой улыбкой, сказала с подковырочкой:
— Неужели совсем? Или только предупредить, что задержишься?
Жена хорошо знала мою работу. И ее недоверчивое «Неужели…» меня не удивило. Но сегодня она ошиблась: работа работой, ею голова все время занята, а я обещал съездить на дачу — значит, съезжу!
Мы с Лизой еще в прошлом году раздобыли и посадили на даче картошку-скороспелку и теперь у нас своя, не по рублю за блюдечко! И я съезжу. Обещал привезти — привезу.
Рассуждая о том о сем, я быстро переоделся, захватил заранее приготовленный рюкзак и отправился в путь.
Ехать мне пришлось по тем же местам, где мы побывали вчера утром, потому что моя дача тоже в Ключарах.
Картошку я накопал быстро. А когда закончил работу, помыл руки и собрался обратно, с автобусной остановки подошел к калитке мой сосед по даче — Серафим Щепотев, пожилой и ужасно словоохотливый.