Однако оперативники действовали на редкость энергично, напористо и удачливо. За несколько дней они практически вышли на убийцу и организатора акции — администратора кафе Загоруйко, по-видимому, любовника его дочери.
Таковы были сведения, которыми располагал генерал до сих пор. Что сумели раскопать оперативники в последнее время? Интуиция подсказывала Хорину, что ожидать можно было самого неприятного. Чего? Это предстояло узнать.
Но уже сейчас, еще до выяснения всех вновь открывшихся обстоятельств, генерал понял, что самыми опасными людьми для него и его стремления обезопасить дочь теперь являются именно Безуглый и Пряхин. Их надо было немедленно вывести из игры.
И тут ему вспомнилось, что еще утром его заместитель по кадрам докладывал о полученном распоряжении направить на месячные курсы повышения квалификации опытного оперативника с тем, чтобы впоследствии он стал кандидатом на выдвижение. Повод для устранения от дела Безуглого был исключительно подходящим, и он сразу же набрал номер домашнего телефона главного кадровика управления и дал ему твердое указание: завтра же отправить Безуглого в Москву.
— Но до срока откомандирования нашего кандидата еще два дня, Семен Семенович, — начал было возражать заместитель, однако Хорин сказал ему, что капитан Безуглый получит дополнительное поручение, и твердо приказал оформить отъезд капитана именно завтра и с утра.
— Слушаюсь! — покорно, но без особого энтузиазма согласился заместитель.
Итак, одно дело было сделано. Теперь предстояло решить, кому передать обязанности старшего розыскной группы. Генерал потер сжатой в кулак рукой подбородок и стал перебирать в памяти оперативников из отдела уголовного розыска. В конце концов выбор свой он остановил на кандидатуре капитана Алешина, человека, по мнению Хорина, завистливого, любящего, чтобы о нем «говорили», ставили в пример другим, но довольно легковесного и неустойчивого. К тому же, как ему недавно докладывал Мухин, Алешин смертельно обиделся на Безуглого за то, что тот на последнем отчетно-выборном партсобрании отвел его кандидатуру в партбюро управления. «У Алешина слабоват характер, — сказал тогда Безуглый. — Он легко меняет свою точку зрения, поддается постороннему влиянию». И Алешин в состав партбюро не попал. «А мне такой и нужен!» — думал генерал.
Решив для себя и этот вопрос, Хорин позвонил на квартиру заместителя и стал говорить ему о Безуглом в превосходной степени, о том, что «парень растет на глазах», что «он, Хорин, давно искал случай и способ продвинуть его» и что «вот совсем неожиданно открылась возможность — министерство распорядилось прислать на курсы повышения квалификации опытного оперативника с тем, чтобы включить его в резерв на выдвижение» и он, Хорин, решил послать Безуглого.
Генерал втолковывал эти мысли своему заму для того, чтобы при случае тот мог бы повторить их. «Пусть никто не думает о моей личной заинтересованности в удалении Безуглого. Пусть все думают: генералу подвернулся шанс посодействовать росту хорошего работника».
— А так как Безуглый выезжает в Москву завтра, — заключил Хорин, — я рекомендую тебе назначить старшим группы вместо него капитана Алешина.
Было уже семь часов вечера, но капитана Хорин застал за работой и срочно вызвал к себе. Тимур, едва открыв дверь в кабинет начальника управления, сразу увидел, что Хорин находится в весьма скверном настроении. Безуглый нерешительно остановился в дверях.
— Проходите, Безуглый. Садитесь.
Генерал кивнул на длинный стол, покрытый зеленым сукном. С обеих сторон его ровными шеренгами стояли тяжелые стулья с зеленой обивкой.
Тимур прошел к дальней от начальника стороне стола и сел так, чтобы лицо его было обращено к генералу.
Хорин оторвал от него сумрачный взгляд, уставился на стол, оперся подбородком на полусогнутую руку и, наконец, приказал:
— Докладывайте, Безуглый, как вы продвинулись сегодня. Какие у вас новости?
Ситуация, по мнению Тимура, складывалась несколько необычная: начальник управления вдруг заинтересовался делом, от которого еще недавно откровенно и старательно уклонялся. А тут вдруг вызов в неурочное время. Дела!
На лице Тимура, видимо, промелькнула тень удивления, что не укрылось от генерала и он постарался пояснить: