У Стрельцова был знакомый, который наверняка знал, как безболезненно переправить за рубеж достаточно средств и ценностей, чтобы и там жить безбедно. Но знакомый не отвечал на телефонные звонки, и тогда Стрельцов решился на последний, самый рискованный вариант.
— Ну, как продвигается твоя картина? — спросила однажды Лена.
Василий испуганно вздрогнул и торопливо прикрыл простыней «Гойю». Однако он опасался напрасно. Лена спрашивала про его собственную картину — с дверными петлями.
— Нормально, — буркнул художник. — Я ее уже закончил.
— Значит, ты уже можешь отправить ее на выставку?
Василию было приятно, что жена стала снова проявлять интерес к его творчеству. Но он лишь горько усмехнулся:
— Разве ты не знаешь, что Союз художников — это организация ненавидящих друг друга людей? Ты думаешь, там сидят и ждут мою картину? Да как только они увидят ее, тут же кинутся критиковать и ругать! Когда я впервые в жизни выставился, отобрав лучшие работы, в которые вложил всю свою душу и сердце, то из представленных на выставке художников раскритиковали именно меня. Словно не было других достойных критики картин… Мафия, одним словом!..
— Бенуа сначала в щепки разнес Врубеля, а потом сказал, что это великий художник, равный гениям Возрождения, — веско проговорила Лена.
— Знаешь хоть, при каких обстоятельствах он это заявил?
— Не знаю, — честно призналась Лена, — об этом в «Огоньке» не говорилось…
— Эта цитата взята из некролога на смерть Врубеля! Его действительно написал Александр Бенуа.
Таллиннское кафе «Старый моряк» находилось в подвале. Потолок поддерживали черные, щербатые от времени дубовые балки. По стенам были развешаны начищенные медные чайники и кастрюли. Внутри темно и тихо. Посетители переговаривались вполголоса или даже шепотом.
Игорь Михайлович заказал грог и бифштекс. Он знал, что Светка любит мясо.
Постепенно кафе заполнялось народом, а воздух в нем — струйками табачного дыма. Голоса звучали все громче. Говорили в основном по-эстонски, и Биг Босс чувствовал себя совсем как за границей.
Мясо было съедено. Биг Босс заказал еще грог и бросил взгляд на свисавший с запястья золотой «Ролекс».
Через десять минут Игорь Михайлович встал из-за столика и направился в туалет. Проходя мимо стойки бара, увидел сидевшего на высоком вращающемся табурете стройного блондина. Он неторопливо прихлебывал пиво из грубой глиняной кружки.
На обратном пути Биг Босс остановился возле него.
— Выпьем вина? — предложил он блондину.
Тот с нескрываемым высокомерием посмотрел на Стрельцова. После длительной паузы все же соизволил поинтересоваться:
— Какого?
— Конечно, рейнского.
Выражение высокомерия в глазах эстонца сменилось неподдельным интересом.
— Садись, — предложил он Стрельцову, указывая на кожаный табурет рядом со своим.
— Тебя зовут Арне? — спросил Игорь Михайлович.
— Допустим, — процедил эстонец.
Стрельцов оглянулся. Откуда-то из глубины зала возникли двое крепких парней. Модные кожаные куртки черного цвета плотно обтягивали их мощные торсы. Парни молча остановились неподалеку от бара и скучающе жевали резинки.
— Смотри… — Стрельцов извлек из кармана бумажник и вытащил тщательно упакованную в целлофан фотографию. На ней был изображен Игорь Михайлович в обнимку с блондином примерно сорока лет. Блондин был чем-то неуловимо похож на Арне. В углу фотографии виднелся нарисованный с соблюдением малейших деталей мальтийский крест.
Арне разорвал целлофан и поднес фотографию близко к глазам.
— Так ты и есть тот самый москвич, который дал боссу 80 тысяч, когда шел суд?
Стрельцов молча кивнул.
— Благодаря тебе босс избежал «вышки», получил всего 12 лет, — задумчиво проговорил эстонец. — Но ведь после того, как был зачитан приговор, ты получил причитающееся тебе.
Стрельцов снова молча кивнул.
— Чего же ты хочешь?!
— Информацию!
Стрельцов заметил, как напряглось лицо Арне.
— Ты еще долго собираешься здесь торчать? — раздался над самым ухом Биг Босса капризный голос Светки.
Обернувшись, Игорь Михайлович терпеливо улыбнулся:
— Света, деточка, тебе придется поскучать в гостинице еще часика полтора. Иди! Я сразу приду, как только освобожусь.
Светка поправила ремешок дорогой сумочки из крокодиловой кожи — подарок Игоря Михайловича — и, покачивая бедрами, двинулась к выходу из ресторана. Парни в черных кожанках проводили ее оценивающими взглядами.