Надо искать бывшего шефа гестапо, и если он рискнул приехать в СССР, не дать ему ускользнуть от ареста. Привести к нему мог Павлов.
Ко всем стоянкам такси, на вокзалы, в аэропорт выехали оперативные работники. Стояли наготове легковые машины, на аэродроме — вертолет. Во все соседние города полетели сообщения с приметами беглеца.
Прошло два часа с того момента, как преступник покинул дом Михеевой. Где он находится в эти минуты? Елисеев поминутно выходил из кабинета, справлялся у дежурного: нет ли каких новостей?
Золотову было понятно состояние подполковника и он старался удержать его от поспешных решений, снять напряжение.
Вскоре раздался долгожданный звонок. С автобусной станции сообщили:
— Кассирша признала по фотокарточке разыскиваемого… Он купил билет на семичасовой рейс и уже уехал.
Место, куда устремился беглец, в ста километрах от Горска. Надо спешить. Автобус прошел около трети пути, сделал четыре остановки. Не исключено, что на одной из них Павлов сошел. На каждую выехали оперативные группы. А за автобусом помчались две легковые машины с людьми. Елисеев вместе с Золотовым и несколькими помощниками на вертолете вылетели в конечный пункт рейса…
На последней остановке следом за Павловым вышли два молодых пассажира спортивного вида. Еще двое мужчин, покинув автомобиль, направились к нему навстречу. На углу тихой улицы они поравнялись, разом сомкнули круг, и погоня закончилась.
— Идите к машине! — приказали задержанному.
В ней поджидали Елисеев и Золотов.
— Вы? — вырвался у Павлова удивленный возглас. — Я все расскажу. Все! Здесь в городе Ганс Кубек!
На всю жизнь запомнил Андрей Петрович матерого врага, в поединке с которым в годы войны потерпел поражение. Раньше часто мечтал о встрече. И вот наконец-то нежданно-негаданно ей суждено состояться. На этот раз свидание будет последним.
В ГОРОДЕ Ганса Кубека нашли без особого труда. Он входил в состав группы специалистов из ФРГ, оказывающих помощь в монтаже оборудования, закупленного у западногерманской фирмы для местного химического комбината. Внешне был почти неузнаваем: сильно постарел, отрастил бороду. Но оставались только ему присущая манера держаться, плавные движения, высокомерный взгляд. Его теперь не выпускали из-под наблюдения.
Каждый шаг «специалиста» контролировался. Вел он себя весьма скромно. После работы уединялся у себя в номере, в город не отлучался. Расчет следственных органов строился на том, что рано или поздно, но он рискнет выехать в Горск для встречи с Мартой, попытается забрать у нее спрятанное золото. И предположения оправдались. Однажды ночью во время грозы Кубек неожиданно покинул гостиницу и заспешил по плохо освещенной улице к стоянке такси. Но машин там не оказалось. Тогда он пешком добрался до железнодорожного вокзала, купил билет на электричку и сразу же вошел в вагон, сел в угол. На привокзальной площади в Горске устремился к единственной, стоящей в тени дерева машине. В ней уже сидели трое: молодой шофер, рядом с ним привлекательная женщина. Сзади дремал пассажир.
— Везу только до центра, — предупредил таксист. — И если другие не возражают…
— Мне очень надо как раз к центру.
— Ладно, садитесь!
Только успел Кубек плюхнуться на сиденье, как к «Волге» подошел плечистый мужчина и сел рядом. Кубек оказался зажатым с двух сторон.
— Поехали! — последовал приказ.
Автомобиль тотчас же рванулся с места, быстро набрал скорость, миновал несколько безлюдных кварталов и на полном ходу въехал в подъезд высокого здания. Кубека под руки вывели из машины, обыскали, несмотря на громкие протесты. Затем провели в просторный кабинет.
У стены, привалившись, стоит человек с таким знакомым лицом.
— Андрей Золотов? — У Кубека от удивления отвалилась челюсть. — Как вы оказались здесь?
— Спешил на встречу со старым знакомым…
— Да, сколько лет прошло. Мы стареем. Болезни, разные причуды. Вот и меня потянуло в края, где прошли самые, пожалуй, драматические годы жизни. Как здесь все изменилось! Трудно поверить, что когда-то тут жестоко дрались. И в памяти многое стерлось…
— И воспоминания о ваших преступлениях?
— Преступлениях? Какой спрос с солдата, который не видел дальше своего носа? Немец и дисциплина — понятия неразделимые.