Впервые за несколько дней поужинали горячим. Гусев вместе со старшим Болдыревым наварили ведро картофельной похлебки с салом. Дымящееся варево, обжигаясь, пили из консервных банок. Ложка оказалась у одного Свиридова. Самогонки досталось только губы помазать, половину бутылки Веня оставил для перевязок, но хватило и этого. Все быстро осоловели, начали клевать носами и, выкурив две самокрутки по кругу, завалились спать. О драке никто не вспомнил.
На следующий день, переходя овраг, они наткнулись на группу красноармейцев. Сильно окающий голос окликнул их из-за кустов, приказал остановиться.
— Товарищ старшина! — позвал постовой, обращаясь, видимо, к кому-то из находящихся поблизости. — Товарищ старшина! Тут люди…
Вместе со старшиной появился высокий костистый капитан-сапер, за ним еще несколько человек. Офицер молча и бесстрастно рассматривал свиридовскую разношерстную команду. В нем сразу угадывался кадровый военный. С нескрываемой брезгливостью смерил Вениамина с головы до ног — от мятой фуражки с треснувшим козырьком до выпачканных сажей, прожженных в двух местах галифе.
— Драпаете?
Остро вспыхнувшая неприязнь к саперу, такому же окруженцу, как и сам Свиридов, но почему-то присвоившему себе право быть судьей, заставила Вениамина побледнеть от подступающей злости.
— Драпаете, — уже не спрашивая, а утверждая, произнес бесцветным голосом офицер.
— А вы, я погляжу, воюете, аж спасу нет, — с трудом сдерживаясь, тихо сказал Веня. — Да все по оврагам больше…
Капитан обернулся к старшине, стоящему рядом:
— Посмотрите, Соловьев, на этот сброд! Оружие побросали, переоделись в какое-то тряпье, и дай бог ноги. Почему распустил людей. Почему форма милицейская?
— Без «тыканья» нельзя? — вскипел Свиридов. — Я с вами за одним столом водку не пил, чего мне тыкаете!
— Соловьев, возьмите автомат у него.
Тот, козырнув, шагнул вперед и положил руку на ствол ППШ. Свиридов рывком сбросил ее.
Витька потянул с плеча винтовку. Кто-то из красноармейцев клацнул затвором. За спиной у Вени негромко, но отчетливо выругался Рогозин.
— Кто вы такой? Что за обмундирование.
Гусев радостно гыгыкнул.
— Во дает, начальник! Какую ему еще форму надо, штаны с лампасами?
— Помолчи, — цыкнул на него Веня. — Товарищ капитан, я оперуполномоченный уголовного розыска, а это…
И он коротко пересказал события последних дней, показал служебное удостоверение и попутный список. Сапер пробежал глазами фамилии, отпечатанные на тонком хрустком листке.
— Хижняк кто из вас будет?
— Я, — хмуро отозвался электрик.
— За что посадили?
— Там написано…
— Гляди, какой неразговорчивый! А все же?
— За пожар на заводе.
— Или, может, за вредительство? Понятно… А кто Рогозин?
— Ну, я, а дальше что?
— Пять судимостей?
— Пять, — согласился тот. — Много, да!
— Ну и ну, — неожиданно заулыбался капитан. И сразу, как по команде, улыбнулись остальные красноармейцы, а кто-то даже засмеялся. Офицер подошел к носилкам, наклонился над раненым.
— Таня, пойди сюда!
Между столпившимися прошмыгнула девчушка с санитарной сумкой. Все молча смотрели, как она осторожно перевернула Бельчика на бок, размотала и отбросила в сторону обрывки рубашки, которой его перевязали вчера, чем-то промыла раны и наложила новую повязку.
— Зря вы его таскаете, — тонким, почти детским голосом, сказала она, — вредно ему. Раны кровоточат сильно.
— А куда деваться, — пожал плечами оперуполномоченный, — не оставлять же?
— Почему бы и нет? — вмешался капитан. — Есть же в селах надежные люди, договоритесь с кем-нибудь. С ним линию фронта не перейдете. И его, и себя погубите. Голодные, наверное? Зубков, покормите, если что осталось.
Пожилой толстый сержант с пегими усами налил каждому по черпаку жидкой пшеничной каши из большого закопченного котла, стоявшего на углях, и, обозвав их растяпами за то, что ни у кого, кроме конвоира, не оказалось ложек, выдал две штуки. Во всем здесь чувствовался порядок. И в том, что не жевали бойцы всухомятку сухари с консервами, а обстоятельно пообедав горячим, лежали и сидели на разостланных шинелях и что винтовки стояли аккуратными пирамидами, не было нервозной суеты.
— Надолго устроились? — спросил Веня, кивая на отдыхающих.
Сержант пошарил в кармане, не спеша достал часы, посмотрел на них.
— Через часок двинемся…
— Издалека идете?
— Вообще-то из-под Смоленска, а есть и местные…
От него Вениамин узнал, что встретили они остатки отдельного саперного батальона. Командир у них — бывший начальник штаба, мужик что надо, с таким не пропадешь. Сначала их человек тридцать было, да столько же в пути пристало, глядишь, к линии фронта опять батальон наберемся.