Подследственный тяжело плюхнулся на стул и мрачно уставился в стену.
— Я — старший следователь капитан милиции Мачульский Вильям Иванович, а вы — Иван Лукич Манчуков. Правильно я назвал ваше имя?
— Верно.
— Вы арестованы за хищение и сбыт крупных партий авторучек и присвоение больших денежных сумм. Вас задержали с поличным, при обыске в вашей квартире обнаружили запчасти для ручек. Предлагаю честно и правдиво рассказать обо всем. И главное о том, откуда и каким путем вы доставали столько деталей?
Манчуков не торопится отвечать. Капитан читает его мысли: ну, конечно, боится сказать лишнее, а вдруг известно очень немногое.
— А что мне говорить? Ни в каких кражах замешан не был. А части брал на фабрике для того, чтобы дома в спокойной обстановке отремонтировать.
Долго еще бы крутил он, неизвестно, но тут увидел бумагу с цифрами, которую капитан «случайно» положил на стол. Его записка! Где он ее забыл, как она сюда попала? Эти мысли лихорадочно проскочили в голове. И ожил в памяти тот день…
…Они встретились у кинотеатра «Звезда». Варламов подъехал на своей «Ладе». День обещал быть жарким. Посовещавшись, решили поехать на Северский Донец.
— Погодите, — стали жеманиться юные спутницы Наташа и Лариса. — У нас нет купальников.
— Нет купальников, зато есть отличная идея, — пробасил завмаг. — Садимся в машину. Наш дражайший Лукич прихватывает коньячок и едем к вам, берете принадлежности для купания, а заодно закусон и продолжаем путь к Донцу. Только мужей не оповещайте. Ха-ха! Нет возражений?
Все горячо одобрили предложение. И вот уже машина мчится по автотрассе в сторону Чугуева.
— Ну как «снежная королева», а? Не идет, летит!
— На трудовые, небось, добыл? — съязвил Манчуков.
— А ты за трудовые каждый день вливаешь в свое бездонное нутро бормотуху?
— Ладно, угомонитесь, — вмешалась Наташа. — Друзья, а собачитесь. Давайте лучше споем что-нибудь.
Но песня не получилась, ехали молча. Вблизи поселка Эсхар свернули к реке. И вот они на берегу. Выйдя из салона, принялись подыскивать место поуютнее, подальше от чужих глаз.
— Натаха! — донесся из-за кустов зычный голос, — я вроде нашел то, что надо.
Черноглазая вертлявая Наташа, махнув остальным, поспешила на зов.
— Прелестно! Премилое местечко, — закружилась она в танце.
— Такую «находку» не грех и обмыть, — Манчуков достал из портфеля бутылку «Солнечного».
— Ах, Ваня, никакого внимания женщинам, сразу за емкость, — притворно надула губки Лариса. Светловолосая, она была чуть полнее подруги и выше ростом.
— Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.
— Ну не будем откладывать, — легко согласилась Лариса. — Только мне — моего любимого.
— Заметано, — подхватился с места Ваня и с завидной прытью, которую трудно было ожидать от такого грузного мужчины, метнулся к «Ладе» за шампанским. Подняли бокалы.
— Что ни говорите, а жить надо красиво, — заговорил Варламов, когда они выпили, — не все же время отдавать работе и семье. Я вот по себе чувствую: нужна разрядка, этот замечательный воздух. Надо уйти хотя бы на несколько часов от мирской суеты, от бесконечных дел и забот, сбежать от всех вот так вчетвером и, опрокинув по чарке, блаженствовать.
— Ты смотри, какие речи произносит, — усмехнулась Наташа. — Тебе, Марик, надо в артисты идти, а не в лавке сидеть.
Варламов не почувствовал иронии в ее словах и с воодушевлением продолжал:
— Знаете, как я грежу? Будто я в чудесном дворце, и все вокруг удивительно и таинственно, откуда-то льется мягкий свет, тишина и слышится чарующая музыка. И конечно же, — тут он взглянул на Наташу, — рядом с тобой воркует твоя возлюбленная. Ты открываешь ей свои жаркие объятия и…
— И в этот момент с грозным криком в комнату врывается твоя дражайшая супруга, — с хохотом прервал Манчуков размечтавшегося завмага.
— Типун тебе на язык, — зло бросил Варламов. — Жена у меня, сам знаешь, лютая кобра. На месте бы всех порешила.
— А губа у тебя, Марк, не дура, — опрокинув очередной бокал, заметил приятель. — Обстановка подходящая.
— И ты бы туда не прочь? — язвительно спросил Варламов.
— Еще бы! Ты не возражаешь, Лара?
Лариса распласталась на траве и игриво поглядывала на мужчин.
— Куда тебе в такой рай? В винном отделе лучше, — ответил за нее заведующий. — Только ты, Лукич, не серчай. Это я так. Оно мне надо, твое горе. Лучше плесни в бокалы да хлопнем по единой, утешимся.
— Дело говоришь, — поддержал его Иван, желая перевести разговор на другую тему. — А ведь ты, Марик, не был таким задиристым в тот вечер, когда мы познакомились.