– Обсудим все внутри, там я отвечу на все твои вопросы.
Ава сложила руки на груди и прикусила язык – ничего, еще мгновение, и Джеймс получит полную обойму. Отступив на шаг, она пропустила его в дом и пошла за ним наверх. Очутившись в квартире, он первым делом подошел к открытым окнам и обернулся к Аве.
– Можно мне их закрыть?
Она ответила ему настороженным взглядом, потому что не ожидала, что его исповедь потребует подобной секретности. Работа Авы и Майка, как и деятельность их британских коллег, не подразумевала шпионских игр.
– Можно. – Ава направилась в спальню. – Я закрою остальные.
Вернувшись, она обнаружила еще и свернутое полотенце, подоткнутое под входную дверь.
– Это еще зачем? – спросила они. – Это как-то связано с тем вечером во дворце Монсеррат?
– Отчасти. – Джеймс уселся на маленький коричневый диван, непринужденно положив руку на подлокотник. Ава, до крайности напряженная, села в соседнее кресло.
– На кого ты работаешь?
– На британское правительство, – тихо, невзирая на предпринятые меры безопасности, ответил Джеймс. – Но я не из ССБИБ.
– Я знаю.
– Прости меня за это умолчание. – Он устремил на Аву взгляд, полный искренности, тепла и нежности, – раньше она находила его притягательным. – Я состою в отряде специального назначения.
Ава непонимающе замотала головой.
– Ты шпион?
Он кивнул.
– Меня послали в Лиссабон для сбора данных, требовавшихся для организации наступления в Нормандии, которое произошло сегодня утром. – Он наклонился вперед, положив локти на колени. – Я должен был уточнить детали и помочь понять, возможна ли такая операция в принципе.
У него было такое искреннее и открытое лицо, но если он прошел серьезное обучение как шпион, то ему полагалось уметь убеждать, не так ли?
– Почему ты ввел меня в заблуждение? – спросила Ава, пытаясь разглядеть, не лжет ли он снова, увидеть какую-то мелочь, недоступную для постороннего человека, но очевидную для нее.
После долгого молчания Джеймс ответил:
– Потому что ты случайно оказалась вовлечена в эту операцию.
– Что? Как? – Ее осенило, и она захлопнула рот ладонью. – Диого Сильва.
Мужчина, который жил напротив и которого забрала ПНЗГ после того, как она заговорила с Лукасом.
– О, нет, – уверенно возразил Джеймс. – Хотя и о нем я тебе всей правды не рассказал, опасаясь, что стоит тебе получить зацепку, ты не остановишься в своих поисках.
Ава уже открыла было рот, чтобы поспорить, но Джеймс приподнял бровь, и Ава сдержала свой порыв. Они оба знали, что она начала бы рыть носом землю, будь у нее хоть малейшая наводка.
– У него в самом деле был газетный киоск, – продолжал Джеймс. – Но он так же сотрудничал с «Аванте!» – подпольным изданием здесь, в Португалии, которое работало в обход цензуры. Когда я по твоей просьбе немного копнул насчет его исчезновения, ко мне прицепилась ПНЗГ и не отставала несколько недель. И когда я говорю, что твой разговор с человеком, которого ты знаешь как Лукаса, не имеет никакого отношения к судьбе Диого Сильвы, знай, что это правда и твоя совесть чиста – ты совершенно не виновата в его пропаже.
Ава издала долгий, медленный выдох облегчения, ощутив, как груз вины свалился с ее плеч. А она до этой минуты и не понимала, как сильно он ее гнетет.
– Лукас, однако… – Джеймс наклонил голову к плечу. – Или, вернее, Дитер Хоффман – действительно немецкий шпион. И имеет к этой истории непосредственное отношение.
Ава изо всех сил старалась не елозить в кресле – в комнате становилось все более душно, потому что солнце продолжало литься в окна, но спасительный ветерок не отгонял жару.
Джеймс откинулся на спинку дивана и положил руки на колени.
– Ты помнишь тот день, когда встретилась с ним впервые?
Даже теперь жгучий стыд от того, как глупо она себя тогда вела, заставил Аву залиться краской. Как же забыть, когда тебя обвиняют в том, что ты флиртуешь с нацистом?
– У меня в тот день в кафе рядом с киоском была назначена встреча с напарником, – объяснил Джеймс. – Только ты появилась раньше. Мне не стоило к тебе подходить, но, когда я услышал, что ты разговариваешь с Лукасом, я понял, что ты – та самая американская библиотекарша, о которой столько говорили в ССБИБ. Я не мог позволить тебе в первый же день попасть в ловушку нациста. – Он отвел глаза, впервые за весь разговор утратив самообладание. – Я понятия не имел, во что тебя втравливаю нашей внешне благовоспитанной болтовней.