Мы сдали задом из гаража. Папа включил фары, затем радио. Негромкое жужжание ди-джея заполнило машину. За пальмами на границе двора светила луна. Я опустил голову и закрыл глаза, пытаясь побороть весь тот ужас, что наполнял меня. Может быть, я смогу пожелать и очутиться где-нибудь в другом месте. Может быть, я смогу исчезнуть.
Мы начали двигаться, мелкие ракушки, которыми была посыпана наша дорожка, захрустели под колесами. Мои дяди переговаривались через меня о чем-то на тему спорта, в попытке разрядить обстановку. Я выключил их голоса.
Я не здесь.
Мы еще не покинули подъездную дорожку, когда машина дернулась и остановилась.
— Что за черт, — услышал я голос отца.
Он посигналил, и мои глаза распахнулись, но то, что я увидел, лишь убедило меня в том, что я преуспел в своем желании попасть в сон. Прямо перед нашей машиной, выстроившись поперек дорожки в линию и сияя в свете фар, стояли все мои странные друзья. Эмма, Гораций, Енох, Оливия, Клэр, Хью и даже Миллард, и во главе них, в дорожном плаще и с саквояжем в руке — мисс Сапсан.
— Какого черта здесь происходит? — спросил один из моих дядей.
— Да, Фрэнк, какого черта происходит? — откликнулся второй.
— Не знаю, — ответил мой папа и опустил стекло.
— Убирайтесь с мой дорожки! — крикнул он.
Мисс Сапсан широким шагом направилась к его двери:
— Мы этого не сделаем. Покиньте транспортное средство, пожалуйста.
— Кто вы, черт подери?!
— Альма ЛеФэй Сапсан, временно исполняющая обязанности главы Совета имбрин и директриса вот этих странных детей. Мы уже встречались раньше, хотя я и не рассчитываю, что вы вспомните. Дети, поздоровайтесь.
Пока у моего папы отвисала челюсть, а у мамы начиналась гипервентиляция, дети помахали им. Оливия левитировала, Клэр открыла свой задний рот, Миллард, костюм без тела, повертелся, а Эмма, зажигая в ладонях огонь, зашагала к открытому окну.
— Здравствуете, Фрэнк, — произнесла она. — Меня зовут Эмма. Я хорошая подруга вашего сына.
— Видите? — заявил я. — Я говорил вам, что они настоящие!
— Фрэнк, увези нас отсюда! — тонко вскрикнула моя мама и захлопала его по плечу.
Он, казалось, пребывал в оцепенении до этого момента, но теперь он нажал на клаксон и вдавил в пол педаль акселератора, из-под задних колес полетели ракушки, и машина рванула вперед.
— СТОЙ!!! — заорал я, пока мы, ускоряясь, ехали на моих друзей. Они отпрыгнули с дороги, все, кроме Бронвин, которая просто уперлась ногами в землю, выставила вперед руки и поймала капот нашей машины в ладони. Мы резко остановились, колеса бесполезно завращались, а мои мама и дяди взвыли от ужаса.
Машина застыла. Фары погасли, а двигатель затих. Пока мои друзья окружали ее, я пытался успокоить свою семью:
— Все нормально, это мои друзья, они не причинят вам вреда.
Мои дяди отключились, их головы шлепнулись мне на плечи, а крик моей мамы постепенно превратился во всхлипы. Мой папа нервно ерзал на сиденье, его глаза были широко открыты.
— Это безумие, это безумие, это полное безумие, — без остановки бормотал он.
— Оставайтесь в машине, — бросил я и, дотянувшись через бессознательного дядю до двери, открыл ее, переполз через него и вывалился наружу.
Эмма и я схватили и закружили друг друга в безумном объятии. Я едва мог говорить.
— Что ты… как ты…
Я мелко дрожал всем телом, уверенный, что все еще сплю.
— Я получила твое электрическое письмо! — воскликнула она.
— Мое… электронное письмо?
— Ага, как ты там его называешь! Когда мы перестали получать от тебя письма, я заволновалась, а потом я вспомнила тот машинизированный почтовый ящик, про который, ты говорил, что сделал для меня. Гораций смог угадать твой пароль, и…
— Мы прибыли, как только все узнали, — сообщила мисс Сапсан, качая головой на моих родителей. — Я весьма разочарована, хотя не так уж и удивлена.
— Мы пришли спасти тебя! — гордо заявила Оливия. — Как ты спас нас!
— И я так рад вас видеть! — ответил я. — Но разве вам не пора идти? Вы же начнете стареть!
— Ты что, не читал мои последние письма? — удивилась Эмма. — Я же там все объясняла…
— Мои родители забрали их. Поэтому они и взбесились.
— Что?! Это ужасно! — она взглянула на моих родителей. — Это воровство, к вашему сведению! Но в любом случае, волноваться не о чем. Мы сделали поразительное открытие!
— Ты хочешь сказать, я сделал поразительное открытие, — услышал я Милларда. — И все благодаря Перплексусу. У меня заняло несколько дней, чтобы выяснить, как вернуть его назад в его петлю, используя запутанную машину Бентама, и за это время Перплексус должен был уже состариться. Но он не состарился. И более того, его седые волосы снова почернели! И тогда я понял, что что-то произошло с ним, пока он был вместе с нами в Абатоне: его истинный возраст обнулился. Когда имбрины разрушили петлю, это как бы подкрутило стрелки его часов назад, так что его тело стало соответствовать тому возрасту, на который он выглядел, а не его истинному возрасту в пятьсот семьдесят один год.
— И это не только у Перплексуса отмотало назад часы, — взволнованно добавила Эмма, — а у всех нас! У всех, кто был в Абатоне в тот день!
— Очевидно, это побочный эффект разрушения петли, — пояснила мисс Сапсан. — Невероятно опасный Фонтан юности.
— Так это значит… вы больше не будете ускоренно стареть? Никогда?
— Ну, не быстрее, чем ты, — ответила Эмма и рассмеялась. — По одному дню за день!
— Это… поразительно! — произнес я, вне себя от радости, но все еще не в силах переварить все происходящее. — Вы уверены, что я не сплю?
— Вполне уверены, — ответила мисс Сапсан.
— Можно мы останемся ненадолго, Джейкоб? — спросила Клэр, подскакивая ко мне. — Ты сказал, что мы можем приезжать, когда захотим!
— Я полагаю, мы устроим из этого небольшой отпуск, — отозвалась мисс Сапсан, прежде чем я успел ответить. — Дети почти ничего не знают о двадцать первом веке, и, кроме того, этот дом выглядит гораздо более комфортабельным, чем та старая, полная сквозняков крысоловка Бентама. Сколько у вас спален?
— Э-э… пять, кажется?
— Да, это сгодится. Отлично подойдет.
— Но как же мои родители? И дяди?
Она бросила взгляд на машину и махнула рукой.
— Вашим дядям можно легко подчистить память. Что же касается ваших родителей, тут уж, я считаю, кота выпустили из мешка, как говорится. За ними придется пристально понаблюдать какое-то время, держать на коротком поводке. Но если и можно двух нормальных приобщить к нашему способу понимания вещей, то кого же как не родителей великого Джейкоба Портмана.
— И сына и невестку великого Абрахама Портмана! — добавила Эмма.
— Вы… вы знали моего отца? — спросил мой папа робко, глядя на нас из окна автомобиля.
— Я любила его как сына, — ответила мисс Сапсан. — Также как я люблю Джейкоба.
Папа моргнул и медленно кивнул, но я не думал, что он понял.
— Они останутся с нами какое-то время, — сообщил я. — Хорошо?
Его глаза расширились, и он весь съежился.
— Это… хмм… думаю лучше спросить твою мать…
Она свернулась на пассажирском сиденье, закрывая руками глаза.
Я позвал ее:
— Мам?
— Уходите, — откликнулась она. — Просто уходите, все вы!
Мисс Сапсан наклонилась к ней:
— Миссис Портман, посмотрите на меня, пожалуйста.
Мама взглянула на нее сквозь пальцы:
— Вас на самом деле здесь нет. Я просто выпила за ужином слишком много вина, вот и все.