– Вы подарили мне новых, интересных подданных, - улыбнулся Хэдфилд.
– Сейчас я видел вашего любимца. Подает надежды. Только что стукнул главного врача.
– Я надеюсь, они хорошо с ним обращаются? - забеспокоился Гибсон.
– С кем? С главным врачом?
– Нет, со Сквиком, конечно! Я все думаю, есть ли тут на Марсе другие не известные нам существа? Может быть, более развитые?
– Другими словами - единственные ли это марсиане?
– Вот именно!
– Много лет пройдет, пока мы узнаем… Но мне кажется - единственные. Условия, которые помогли им выжить, встречаются тут редко.
– Я хотел поговорить с вами. - Гибсон сунул руку в карман, вытащил кусочек «водоросли», проткнул пупырышек, и они услышали слабый свист газа.
– Понимаете, если разводить эту штуку, мы решим проблему воздуха.
Дадим ей песка побольше, а она даст нам кислород.
– Так-так… - уклончиво сказал Хэдфилд.
– Конечно, надо вывести сорт, который даст максимум кислорода, - продолжал Гибсон.
– Естественно, - отвечал Хэдфилд.
Тон его показался Гибсону странным. Он взглянул на Главного и увидел, что тот улыбается.
– Кажется, вы не принимаете меня всерьез! - горько заметил он.
Хэдфилд резко выпрямился.
– Что вы! - ответил он. - Я принимаю вас всерьез, и гораздо больше, чем вы думаете. - Он поиграл пресс-папье и решительно нажал кнопку микрофона.
– Пришлите мне «блоху», - сказал он. - С водителем. У первой Западной камеры, через тридцать минут. - Он обернулся к Гибсону:
– Жду через полчаса.
Гибсон пришел на десять минут раньше. «Блоха» прибыла вовремя.
Главный был точен, как всегда.
– Я поступаю опрометчиво, - сказал Хэдфилд, когда сверкающая зелень замелькала по сторонам. - Дайте мне слово, что никому ничего не скажете, пока я не разрешу.
– Ну конечно! - удивился Гибсон.
– Я вам доверяю - мне кажется, вы на нашей стороне. С вами гораздо меньше хлопот, чем я ожидал.
– Благодарю, - сухо сказал Гибсон.
– И еще: вы помогли нам ближе узнать нашу планету. Мы перед вами в долгу.
«Блоха» свернула к югу. Гибсон увидел холмы и вдруг понял, куда его везут.
– Я не могу остаться, даже если они разрешат, - сказал Джимми. - Пока у меня нет квалификации, я на жизнь не заработаю. Мне еще осталось два года практики и полет на Венеру… Выход один!
– Ах, мы уже говорили!.. Папа ни за что не позволит.
– Что ж, попытка не пытка. Я натравлю на него Мартина.
– Мистера Гибсона? Ты думаешь, он согласится?
– Если я попрошу - согласится. А он-то уж говорить умеет.
– Не понимаю, зачем ему беспокоиться.
– Он меня любит, - уверенно сказал Джимми. - Как можно торчать тут, на Марсе? Ты же не видела Земли - Парижа, Нью-Йорка, Лондона… Разве это жизнь?! И вообще, знаешь что?
– Что?
– С его стороны эгоистично держать тебя тут.
Айрин его не поддержала. Она очень любила отца и чуть было не выступила в его защиту. Ей приходилось разрываться между двумя властелинами, хотя ясно было, который из них победит в конце концов.
Джимми понял, что зашел слишком далеко.
– Конечно, он хочет тебе добра, но у него столько дел! Наверное, он совсем забыл Землю и не понимает, что ты теряешь. Нет, спасайся, пока не поздно!
Тут чувство юмора пришло ей на помощь; в чем, в чем, но в этом она была сильнее.
– Если бы мы были на Земле, ты бы мне доказал, что я обязана лететь на Марс!
Джимми немножко обиделся; потом увидел, что она не смеется.
– Ладно, - сказал он. - Договорились. Увижу Мартина, скажу ему, чтоб шел к твоему старику. А пока что давай забудем обо всех делах.
Это им почти удалось.
В маленькой долинке все было по-прежнему, только зелень немного потемнела, словно первое предупреждение далекой осени уже коснулось ее. «Блоха» приблизилась к большому куполу.
– Когда я был здесь в прошлый раз, - сухо заметил Гибсон, - мне сказали, что надо пройти дезинфекцию.
– Преувеличивали, - сказал Хэдфилд, ничуть не смутившись. - Отпугивают непрошеных гостей. - Дверь открылась по его знаку, и они быстро сдернули маски. - Приходится принимать предосторожности, но теперь они больше ни к чему.
Человек в белом халате - в чистом белом халате, какие носят только самые важные ученые, - ждал их.
– Здравствуйте, Бейнс, - сказал Хэдфилд. - Гибсон - профессор Бейнс. Надеюсь, вы слышали друг о друге?
Гибсон читал года два тому назад, что Бейнс, один из крупнейших специалистов по генетике растений, отправился на Марс для изучения его флоры.
– Значит, это вы открыли Oxyfera? - довольно вяло произнес Бейнс.
Его рассеянный вид совсем не вязался с могучими мускулами и резкими чертами лица.
– Вы их так называете? - поинтересовался Гибсон. - Да, думал, что открыл. Сейчас начинаю сомневаться.
Хэдфилд поспешил его успокоить:
– Ваше открытие не менее важно! Но Бейнса животные не интересуют. С ним и говорить нечего о наших марсианских друзьях.
Они подошли к переходу в другой купол. Пока они ждали у двери, Бейнс спокойно предупредил: «Будет больно глазам», - и Гибсон прикрыл глаза рукой.
Здесь было так жарко и так светло, словно они шагнули с полюса в тропики. Воздух был тяжелый не только из-за жары, и Гибсон никак не мог понять, чем же он дышит. Не меньше четверти купола занимали высокие коричневые растения. Гибсон узнал их сразу.
– Значит, вам все время о них было известно? - сказал он не слишком удивленно и даже не особенно разочарованно (Хэдфилд прав: марсиане гораздо важнее).
– Да, - кивнул Хэдфилд. - Их открыли года два назад. У экватора их довольно много. Им нужно солнце. Ваши - самые северные.
– Чтобы добывать кислород из песка, требуется много энергии, - пояснил Бейнс. - Мы здесь им светом помогаем, ну и экспериментируем понемногу. Пойдемте, увидите, что получается.
Гибсон двинулся вперед, осторожно ступая по узкой тропинке. В сущности, эти растения были не совсем такие, как у него. Вместо пупырышек их испещряли мириады крохотных пор.
– Это очень важно, - сказал Хэдфилд. - Мы вывели вид, который отдает кислород непосредственно в воздух. Ему запасы не нужны. Он берет, сколько надо, из песка, а избыток отдает. Сейчас вы дышите только тем кислородом, который дали растения, - другого источника здесь нет.
– Понятно… - медленно произнес Гибсон. - Значит, вы предвосхитили мою идею и пошли гораздо дальше. Однако я все равно не понимаю, зачем такая секретность.
– Какая секретность? - спросил Хэдфилд с видом оскорбленной невинности.
– Такая! - не сдался Гибсон. - Сами меня просили никому ничего не говорить.
– Ах это? Скоро будет официальное сообщение, мы просто не хотим преждевременно возбуждать надежды. А вообще-то особой секретности нет.
Гибсон размышлял над этими словами всю обратную дорогу. Хэдфилд сказал ему немало, но все ли? При чем здесь Фобос? Может быть, его подозрения лишены оснований и Фобос никак не связан с лабораторией?
Его так и подмывало спросить Хэдфилда прямо, но он понимал, что только окажется в глупом положении.
Уже появились купола столицы, когда Гибсон заговорил о том, что не давало ему покоя в последнее время.
– «Арес» уходит через три недели, да? - спросил он.
Хэдфилд кивнул. Вопрос был чисто риторический - Гибсон знал ответ не хуже прочих.
– Я все думаю, - продолжал Мартин, - не задержаться ли мне немного.
Ну, до будущего года хотя бы.
– О! - сказал Хэдфилд. В его тоне не было ни радости, ни недовольства, и Гибсон даже обиделся. - А как ваша работа?
– Здесь можно работать не хуже, чем на Земле.
– Надеюсь, вы понимаете, что, если вы останетесь, вам надо будет приобрести полезную профессию. - Хэдфилд криво улыбнулся. - Я хочу сказать, вы должны будете что-то делать для колонии.