— Меня видели. Королевские солдаты видели меня с украденными вещами в доме фаворита короля, поэтому мне надо срочно убраться с этого острова. Не важно куда и каким способом, но я должен отсюда уехать, поскольку если меня поймают, то… — Омар даже застонал при мысли о том, что может с ним произойти в этом случае.
— Да, физическая боль страшнее всех законов против воровства, которыми ты пренебрег, — задумчиво сказал его дядя. — Скажи, что ты украл и где именно тебя видели?
— Ничего ценного или дорогого я не взял! — воскликнул Омар, и дядя повел у него перед носом рукой — дескать, успокойся, говори тише. — Так, какую-то мелочь, — продолжал молодой человек, отвязывая от пояса мешок с поживой. — И добыл я это в доме на холме, в двух днях быстрой ходьбы от этого места.
Дядя Фейсал запустил руку в мешок, исследуя похищенное на ощупь, а затем стал извлекать из него разные вещи, одна страннее другой: золотистого цвета флейту, раскрашенную монету, веревку с узлами и болтавшимся на конце медным бруском… Покрутив в пальцах, дядя снова сложил их в мешок, завязал его и со вздохом вернул племяннику.
— Этот дом стоит в окружении садов и огородов?
— Да, там есть и сады, и огороды.
— Передняя комната разделена тонкой линией на две равные части? А эти вещи ты забрал из комнаты наверху?
— Да, дядя. Но откуда ты…
Тот с размаху ударил по столу огромным кулаком.
— Дурак! Идиот! Проклятие моей крови! Если бы ты только мог отнести эти вещи туда, где взял… Но это невозможно. Так что теперь ничего уже не поделаешь. — Дядя Фейсал снова вздохнул, провел рукой по лысой голове и дотронулся указательным пальцем до шрама на лбу. — Мой брат, твой отец, умер. Мои жены бесплодны и ненавидят меня. Своих детей у меня нет. Так что моя семья — это ты. Я посажу тебя на корабль и подарю свободу. А дальше поступай как знаешь — попробуй измениться или продолжай валять дурака в каком-нибудь другом месте. Но как бы то ни было, мне не придется быть свидетелем твоей смерти.
Омар наклонился и дотронулся лбом до его плеча.
— Куда я поеду? И в чьем доме я побывал?
Фейсал хлопнул в ладоши, и в комнату вошел уже знакомый Омару высокий человек. Они пошептались с Фейсалом, и высокий вышел.
— На рассвете ты отплывешь из Палермо с генуэзским купцом, который держит курс на Судак. Ты хоть знаешь, где находится Судак?
Омар покачал головой.
— Оказывается, ты совершенно невежественный тип. Я вот изучаю все новые карты, хотя не могу их увидеть. Мир расширяется, племянничек. Возможно, скоро он расширится до таких пределов, что сможет укрыть даже такого беспечного идиота, как ты. А побывал ты в доме Идриси, королевского географа и вообще чрезвычайно знаменитого и ученого человека. То, что тебе удалось удрать из его жилища, охранявшегося королевскими гвардейцами, дает мне некоторую надежду на успешное завершение нашего предприятия. Надеюсь, тебе удастся удрать и из этой страны, где тебя ждут ужасные беды, и достичь места назначения… Впрочем, мы еще посмотрим, удастся тебе это или нет. Генуэзец кое-что должен мне за то, что я свел его с Ассафом Квидри и его дочерьми. Но он человек бесчестный, так что тебе, вероятно, придется расстаться и с некоторой частью своих сокровищ, чтобы все прошло гладко.
Из окна донесся негромкий мелодичный посвист. Фейсал с трудом поднялся на ноги и положил руку на голову Омара.
— Теперь иди. Следуй за Асифом в полной тишине и даже не пытайся оглядываться на этот дом. Отправляйся — и да пребудет с тобой Аллах. Он поступит так, как сочтет нужным. И чтоб я больше тебя здесь не видел!
На корабле Омар делал все, что приказывал купец Сильвио: стряпал, чистил гальюны, драил палубу и подшивал паруса. Так прошел месяц, и вот наконец на горизонте показалась земля. Купец пригласил Омара к себе в каюту.
— То, что мы видим вдали, — Судак. Твоя новая родина. Ты собираешься там работать или по-прежнему воровать?
— Работать. Боюсь, все мои воровские инстинкты пропали.
— Хорошо. Я рассчитывал на подобный разумный ответ, пусть даже ты сейчас и слегка приврал. Далее. Я взял в твоей каюте этот мешок. Ты ведь попал на Сицилии в беду из-за того, что там лежит, не так ли? — Омар согласно кивнул. — Что ж, я избавлю тебя от этого бремени. — Омар начал было протестовать, но Сильвио положил ладонь на рукоять меча. — Не думай, я не столь бессердечен, как тебе кажется. Ты можешь выбрать одну вещь из этого мешка. Я посмотрел: там всего-навсего четырнадцать предметов. Пусть эта вещица напоминает тебе о прошлой жизни, а также о том, чего ты избежал. — Он протянул открытый мешок Омару, и тот сунул внутрь руку, быстро вынул какую-то вещь и, даже не взглянув на нее, положил в карман своей туники.