– Да!
– Но почему ты так решил?
– В тот день он сдал книгу. Эта книга у меня! Он был в библиотеке!
– Ну, допустим, был. И что? В тот день книги сдали еще человек пятьдесят.
– Но в той книге была фотография! Ее сняли у окна в домике на дереве.
Отец посмотрел на сына.
– Можно взглянуть?
Эван расстегнул рюкзак и выхватил снимок из книги.
– Вот! Это, наверное, он! А его ключи лежали на пустыре, где была библиотека. Один из ключей подошел к замку на двери домика.
Папа повертел снимок в руках.
– Это не Х. Г. Хиггинс. Это очень неудачная фотография твоего учителя, мистера О’Нила. Точнее, его глаза. Я сам снял его на «Полароид», когда мы были еще школьниками.
– Что?
– Все, что ты говоришь, доказывает, что Х. Г. Хиггинс бывал в нашем городе. Возможно, он взял в библиотеке эту книгу. Возможно, залез в домик на дереве – чего тебе, между прочим, никто не разрешал. Но почему ты думаешь, что он поджег библиотеку?
По правде сказать, Эван не знал. Ему просто не хотелось, чтобы поджигателем оказался кто-то из жителей Мартинвилла. Лучше бы преступником был кто-то посторонний.
– Мотив я пока не установил, – признался он. – Но обязательно выясню. Для начала надо найти этого Хиггинса.
И тогда его отец сунул руку в задний карман джинсов и вытащил небольшой конверт, сложенный пополам. Эван увидел адрес и сразу же понял, что в конверте. Там было письмо, которое он написал Х. Г. Хиггинсу.
– Эван, – сказал папа, – Х. Г. Хиггинс – это я.
Глава 34. Мортимер
Пятый день в роли сторожа библиотеки оказался для кота самым важным и судьбоносным. Но это стало ясно только к вечеру.
День был оживленный: пятиклассники праздновали выпуск из младшей школы и на лужайке устроили пикник. В библиотечку заглянуло столько посетителей! Они выбирали книги, обсуждали книги и тискали Мортимера гораздо чаще, чем ему бы хотелось. Кот не любил чересчур крепких объятий.
К тому времени, когда семьи школьников свернули одеяла и убрали книги, фотоаппараты и сладости, Мортимер ужасно устал.
Миссис Шор, заведующая школьной библиотекой, принесла (по одной за раз) три пластмассовых коробки. В них лежали яркие книги с картинками. Коробки не поместились под зонтик, но у них были плотные непромокаемые крышки. Мортимер выяснил, что на крышках очень приятно лежать и разглядывать облака.
От людей он часто слышал, что облака похожи на барашков. Ему самому так не казалось. Вот и сейчас он увидел в небе чайную чашку с блюдцем, лягушку в прыжке, кусочек сыра.
Пушистый снежный ком.
Долго-долго глядя в небо, Мортимер и сам ощутил себя чем-то вроде облака. Рыжего облака. Ярко подсвеченного солнцем.
Хранитель биб…
Но кот сразу же одернул себя: «Это я во всем виноват».
Теперь Мортимер чувствовал себя облаком, которое никогда не прольется серебристым дождем.
Он задремал и увидел во сне Петунию.
Едва солнце коснулось краешком горизонта, как на лужайке появились мыши. Радостные, очень шумные мыши. Они-то и разбудили Мортимера.
Один тонкий голосок пищал что-то про «первый выпускной в его жизни», и Мортимер понял, что сегодняшний день – особенный не только для двуногих жителей Мартинвилла. Ведь от вкусной домашней выпечки в траве осталось много крошек.
Мортимер лениво перевернулся с боку на бок и увидел, что рядом с ним куда-то семенит мышонок. Этот был ему незнаком. Мортимер устало помахал передней лапой.
Мышонок остановился.
– Эй, а я про тебя слышал. Ты Шестипалый Ворчун.
Кот поднял голову.
– Что?
Мышонка трудно было расслышать из-за писка его сородичей, которые (судя по звукам) радостно подбирали сладкие крошки.
– Шестипалый Ворчун! – мышонок уверенно закивал. – Мы тебя так называем.
– А-а, – сказал Мортимер. На сердце у него потяжелело.
Теперь мышонок смотрел уже не так уверенно.
– Ну?
– Что «ну»?
– Теперь ты должен что-то сказать!
– Ладно. А про что?
Мышонок вздохнул.
– Не строй из себя дурачка. Сейчас ты скажешь, что я просто мелкий чумазый грызун и всем плевать, что я думаю.
Он подошел поближе к коробкам с книгами и встал возле самой головы кота.
– А ты чумазый? – спросил Мортимер.
Мышонок сел. Или привстал, это уж как посмотреть. Его хвостик вытянулся на траве, а передние лапки оказались в воздухе.
– Это неважно, – сказал он. – Ну вот, теперь я чувствую себя грубияном. Я просто решил нагрубить первым. Думал, что иначе первым будешь ты.
– Как тебя зовут? – спросил Мортимер.