Каково же то, что может душу удобрить? К такому принадлежат: хранение ока чистым от злой ко всем зависти; оставление гордости; почитание друга более чем себя достойным чести; уничтожение неправды, как ядовитой змеи; взыскание суда и изымание обидимого из руки обидчика; заступничество за вдов и сирот, — да будет правда ваша обильной и светлою добродетель. Знаю я, что мученики именно это больше всего любят и с большей, чем всякие иные дары, радостью принимают.
И знаю, знаю, что ничто другое им настолько не ненавистно и не мерзко, как зависть, гордость и неправда! Кто привел сюда безбожного Батыя? Не эта ли триплетенная цель зла? — Она ведь повлекла это лютое пленение! Когда я это вспоминаю, слезы у меня начинают литься, поверьте мне, ибо поистине достойно плача и стенания! И не только то, что мы это претерпели, но и более лютое зло, — что и саму голову снять у нас захотели: я имею в виду жизнь вечную, веру во Христа.
Увы! Неужто погибли бы все мы и безбожными в мире были, если бы, ревнуя о благочестии, не воздвиг нам Господь Бог наш священную двоицу, Михаила и Феодора, и не низложил ими гордыню мучителя, и мы, от злочестивого повеления избавившись, от безбожия не освободились?
Вы мне скажете: «Не начал ли ты вновь речь о том же и когда ее окончишь?» — Знаю, что, желая прослыть у вас малословцем, не могу я говорить иначе и не умею коротко завершать. Но многократно то же я повторяю и говорить не перестаю, ибо вижу, что вас побеждают эти страсти: гордость, зависть и неправда, — и что Бог негодует на нас за это, и святые отвращаются от нас, как от одержимых ими. Отступите от этих страстей, и я перестану говорить! Бог на нас негодует и оставить грозит, а мы молчим?! Какую пользу принесем молчанием, если праведным гневом разгневается Господь и оставит нас? А если оставит, мы ничем будем не лучше оставленных в гнезде яиц, которые всякий желающий возьмет.
За что же он оставить грозит? За то, что не умеем мы смиряться и каждый себе друга предпочитать, завидуем предпочтенным, гордимся перед меньшими честью и по-прежнему насилуем и обижаем, чужим желая насытиться, праведных не имея. Пророк, осуждая, говорит: «Горе прибавляющим село к селу и хоромы к хоромам, лишь бы у ближнего своего что-нибудь отнять». И иной говорит: «Мера обманная — мерзость перед Богом». И Бог, со многой силой заповедывая, говорит: «Не возжелай всего того, что имеет твой ближний!» — и: «Собственность врага твоего, заблудившуюся, возврати ему», — и: «Бойся Господа Бога твоего, как заповедал тебе сегодня». И в Евангелии он изрек, что «всякий возносящийся смирится», и прочее. И еще: «Первый ли кто, да будет последним, и сего ради будет первым». Видите, что гордость чревата падением?
Знаете ли вы, как тогда возвеличилась земля наша и умножилась, как возмужала и окрепла и, столь большой и столь крепкой будучи, внезапно пала?! Каждый стол великого князя имел, каждая область — владетеля, каждый город — держателя; богатства словно реки текли, окружающие народы, как подчиненные, мирились. — И такой утвержденной, такой сильной будучи, вдруг она пала. Как?! А вот как. Даже если крепкими стенами окружен и военными орудиями переполнен город, изнутри же злоумышленников имеет, то ничто не поможет. То же разумей и об этом великом царстве Руси: Батыевой рукой плененное тогда, изнутри прежде поврежденное, было оно побеждено само в себе завистью, изнемогло от неправды, стало надменным от гордости и распалось. И уже падшее и внизу лежащее легко взял его рукой Батый.
Так ведь обычно поступает это лютое зло с держащимися его, такими дарами своих любовников почитать оно любит. Ибо где заведутся эти три делателя зла: либо в городе, либо во всей области, либо в целом царстве, — запустеет то или пленено будет, или иначе как-нибудь обязательно истлеет. И это истина. Они ведь некогда и великий Вавилон побороли. Они же и Персию, когда-то славную, ниспровергли. От них и Сирия исчезла, возгордившись. От них же и Македония погибла, перед этим возвысившись больше всех. Из-за них и великий, все захвативший Рим истлел.
Так же и Иудея, часто пленяемая, напоследок окончательно истребилась. И ведь священный пророческий чин иудеям об этом ясно и постоянно прорицал, и хищения с неправдами осуждая, и вечно болезнуя об обидимых, и Богу за них вопия. Видя зло, рождающееся у них от зависти и гордости, они многократно возвещали грядущий на них за это гнев Господен. Но те, будучи объяты завистью и ненавистью к святым пророкам, неправдой влекомые, посланных для их спасения убивали, грешить же против своих братьев не переставали и, равных им честью тех людей обижая, и так постоянно бесновались; напоследок не усрамились и на Владыку Христа возложить руки и убить Благодетеля, и в качестве платы за свои дела обрели тление, погибель и изгнание из отечества — и по всем народам ходят доныне, всюду блудя, ненавидимые всеми и мерзкие для всех, живущих на земле.