Отличительной чертой редакции Гермогена стало появление в ней образа «повествователя» — живого свидетеля и участника описываемых событий, придавшее его рассказу неповторимое обаяние достоверности. Повествование ведется Гермогеном от первого лица; рассказ его автобиографичен, изобилует яркими подробностями и запоминающимися деталями (обретенная икона оказывается завернутой в рукав однорядки вишневого цвета; лик Богоматери сияет свежими красками, как будто бы внове написанный; люди, желая прикоснуться к иконе, пробираются к ней по головам других). Тональность, с которой повествователь рассказывает об обретении иконы, исполнена радости и благоговения. Питаемый памятью собственных духовных впечатлений, он вспоминает о значимом для него событии «со страхом и трепетом и радостью многою».
Автобиографический элемент в «Повести» был настолько силен, что Гермоген, заново редактируя созданный им текст, вынужден был исключить из него целый эпизод автобиографического характера (приводим его в русском переводе): «Я же тогда служил в чине священника у святого Николы, именуемого Гостиным; и сколь ни был каменносердечен, но все же прослезился и припал к образу Богородицы и к превечному Младенцу Спасителю Христу и к самой чудотворной иконе, а потом поклонился архиепископу и испросил его благословения: да повелит мне взять пречудную икону Богородицы. Архиепископ же благословил меня и повелел мне взять икону» (приведенный текст все же сохранился в авторской рукописи, в которой Гермоген обвел его сплошной чертой и сделал на поле приписку для переписчика: «Не пиши то, что въ черте»).
Авторский список «Повести о явлении и чудесах Казанской иконы Богородицы» находится в Отделе рукописей Государственного исторического музея (ГИМ, Синодальное собр., № 982). Над созданием этого списка трудилось несколько писцов, одним из которых был сам митрополит Гермоген. В рукописи сохранились многочисленные исправления и дополнения в тексте и на полях, сделанные рукой митрополита Гермогена. На нижнем поле начальных листов рукописи читается следующая запись (частично обрезанная), сделанная почерком, современным другим почеркам рукописи: «...привезены к Москве из Казани, а писмо в них рука святеишаго Ермогена патриарха Московскаго и всеа Русии, а писал те тетрати в Казани Ермоген митрополит тогда, как сия святыя чудеса складывал, и писал своею рукою» (ГИМ, Синодальное собр., №982, л. 3—10).
Текст печатается по списку Синодального собрания ГИМ, № 982, факсимильно воспроизведенному в изд.: Рукопись святейшего патриарха Гермогена. Издание Московской Церковной Комиссии по устройству чествования исторических событий 1612, 1613 и 1812 годов. М., 1912. 69 с.
ПОВЕСТЬ О ЖИТИИ ЦАРЯ ФЕДОРА ИВАНОВИЧА
Подготовка текста В. П. Бударагина, перевод и комментарии А. М. Панченко
ОРИГИНАЛ
Небеси убо величества и высота недостижна и неописуема, земли же широта и долгота неосяжима и неизследима, морю же глубина неизмерима и неизпытуема. Святых же и крестоносных преславнейших росийских царей и великих князей многая добродетелем исправления неизчетна и недоумеваема. Аще убо кто будет и от силных в разсужении и глубокоразумного росийского языка, аще и грамотичными художествы и риторскою силою преукрашени будутъ доволне, но благочестивых сих самодержавнейших царей добродетелем величества по достоинству изповедати не могутъ.
Мы же убозии и груби разумом, аще и недоволнии о семъ помыслити, но благодать человекалюбиваго Бога в помощь призвавше и Святаго Духа наставника имуще, мала некоя приемше добродетелных благодеяний, в почесть всемъ предлагаемъ, да разумно будет всемъ слышащимъ нами днесь глаголемая ясно. Приидете, услышите, и повем вамъ, вси боящиеся Бога, елика сотвори Господь в последнемъ нашем роде в земли благочестивыя Руския державы. Хощет бо ныне слово составити повесть, якоже некую сладостнейшую и честную предложити ядь, да не многими леты великое Божие человеколюбие, еже на нас сотворшееса, забвения глубина покрыетъ, но вмале писанию предавше, да известно будетъ всемъ и в вечныя роды, о немже ныне разумъ писания изъявляетъ.
Бысть убо, глаголю, во время, како убо бысть и в которое время, егда убо благочестивая и православная хрестиянская вера в Велицей Росии паче солнца сияющи и своя светозарная луча во всю вселенную испущающе, якоже глаголетъ пророкъ, отъ моря и до моря и от рекъ до конец вселенные[59] слава ея простирашеся, и благочестивыхъ и крестоносныхъ християнских царей Руския державы скипетродержавъство велелепъне цветуще, и благородный царский корень многими леты непременне влечашеся отъ великого Августа кесаря римского,[60] обладающего всею вселенною, якоже история поведаетъ, и до самого святаг сего царьствия богохранимыя державы великого Росиского государства благовернаго и христолюбиваго царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии. Той же убо благочестивый царь и великий князь Федор Ивановичь всеа Русии сынъ бе преименитого государя и храброго царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии, царьствовавшего в Велицей Росии 49 летъ и месяцъ 9 на престоле приснопамятнаго отца своего великого князя Василья Ивановича всеа Русии и деда своего великого князя Ивана Василевича всеа Русии. Той же убо благочестивый царь и великий князь Иванъ Васильевичъ всеа Русии бе разумомъ и мудростию украшен и въ храборскихъ победахъ изряденъ и к бранному ополчению зело искусенъ и во всехъ царских исправлениих достохвален явися, великия израдныя победы показа и многия подвиги по благочестии совершив. Царьским своимъ бодроопасным правлениемъ и многою премудростию не токмо всехъ сущих богохранимыя державы своея в страх и в трепет вложи, но вся окрестныя страны неверныхъ языкъ, слышаще царьское имя его, с великою боязнию трепетаху. Прочая же его царьского исправления добродетели слово инде изъявитъ.
60