Егда же принесоша благочестиваго царя честное тело в соборную церковь архистратиха Михаила, патриархъ же и весь освященный собор, певше надгробное пение, благочестиваго царя тело поставиша в церкви архистратиха Михаила, генваря 7 день, в день суботный. Весь же день той и нощь надъ телом благочестиваго царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии псаломское песнословие непрестанно совершашеся. Назаутрия жь, в день неделный, абие приходит патриархъ и весь освященный собор в церковь архистратиха Михаила. По сем же и благочестивую царицу тамо приносят, занеже от великого скорбнаго сетования и непрестанного плача и самой быти ей исполусмертной. Таже боляре и всенародное множество на погребение благочестиваго царя собираются и глаголы жалостныя испущают и паки воплемъ многим воздух исполняют и слезы яко реки изливают. И гробу уже ископанну бывшу в пределе, архистратиха Михаила в церкве, преподобнаго отца Иванна, списателя Лествицы, идеже гроб приснопамятного отца его, благовернаго христолюбиваго царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии, и брата его, царевича князя Ивана Ивановича всеа Русии.
Патриарх же и весь освященный собор облекшися во вся священная одежда и наченше погребалное божественное пение. Бе же тогда поистинне видети позор умилен и зело жалости достоин: вси убо архиереи и сановницы и весь освященный собор неумолчно плачющи и с велицем захлипанием непрестанно рыдающе, яко нижё божественного пения от слез по достоинству изправити могуще. Благочестивая же царица от великия печали и сама близ смерти пребывающе, изрядный же правитель прежереченный Борис Федорович сугубу печаль в сердце своемь имущи, ово о отшествии к Богу благочестиваго царя сетуя, ово же и о безмерной скорби благородныя сестры своея благоверныя царицы рыдая, ово же и земнаго правителства тишину и мир со опасением устрояя. Боляре же и всенародное множество вси о преставлении царьском неутешно плачющеся, не яко убо царя ко гробу провожающе, но яко чадолюбиваго отца с нужею разлучающеся; и погребше честно царьское тело со псалмы и пенми и песнми духовными, и плакастася намнозе, якоже целомудренный Иосифъ и братия его[99] надъ Израилем, отцем их.
По сем же патриархъ и всенародное множество христоименитого звания, руце на небо воздевше с воплем многим и со слезами к Богу молящуся, сице глаголюще: «О Владыко Человеколюбче Господи Исусе Христе, сыне Бога живаго, что ради лишил еси нас такова благочестиваго царя, и праведна и свята? Почто убо нас, незлобивый Владыко, оставил еси сиры и смиренны? На кого убо ныне упование возложим? Кто ли ныне толикий народ в мире упасет? Зриши ли, Владыко Человеколюбче, яко бехом днесь во мнозе скорби сетования нашего? Отъял еси от нас царя, но не отъими от нас милости своея и призри, Господи, на град и люди сия, яко пусти бехом, яко осиротехом и бехомъ, яко овца, не имуща пастыря; да не отрынеши ны, Владыко, от твоего человеколюбия. Сокрушил еси — исцели, росточил еси — паки собери, наказав — паки милуй!»
Благочестивая же царица и великая княгиня Ирина Федоровна всеа Русии повеле патриарху и всему освященному собору давати милостыню доволну. Такоже и нищих безчисленно множество собрав, насытив доволна и милостыню пространну подав. Вся же темница и узилища тогда отверзе и сущих в них повинных смерти всех на живот свобожая и в скудости потребных имъ всячески помогая. Сия же вся блаженная царица совершая, царьскую святую его душу ублажая и венец добродетели его тамо украшая.
Ты же убо, о великая блаженная царьская красота, аще еси уже достиже умных сил в премирная селения и ясне зриши триипостасного Существа пресветлое сияние, поминай царьское свое достояние, яко да въ мире и в тишине сохранитъ Господь наследие царьствия твоего и сущих в нем. И дерзнувшему сия, твоему благородию малое хвалословие дароносити, испроси моего окоянства оставлений грехов и за дерзновение прощение даруй, яко от неразумия дерзнух на толикую царьскую твою высоту составити малую похвалу, занеже убо грубость нашего ума на высоту разума не достизает.
Како же ли убо тебе, великий государь, ублажаю? Которое ли тебе ныне, прехвалному самодержцу, содержащу великого Росийского царьствия скифетръ, неразумный аз благодарение принесу? Како же ли убо, о блаженная и всекрасная царьская душа, по достоинству похвалити возмогу, иже в жизни сей хвалам достойно пожившаго? Но елико воистинну солнце от тины честнейшии, толико и твое царьское величество от нашие похвалы превышши есть; якоже убо великий в богословии Григорий: не требует бо море, рече, исполнения от вне текущих рекъ, есть бо и без тех полно, — сице и твое благочестие не требует нашего похваления, но и кроме нас зело достохвално есть. Елико убо преславно нача, тако изрядно и соверши, и до конца несуменну благочестия веру ко Христу Богу показа, его же от юности возлюби, к немуже прииде, славяще пресвятое и поклоняемое имя его со Отцем и со Святым Духом во веки. Аминь.
99