Егдаже вдаста и въ учение книжное, спеяаше паче всехъ ученикъ в книгахъ памятью доброю велми, яко и дивитися всемъ. Единою же от дьнии, якоже обычаи есть богатицищемъ глумление творити ловитвою, изиде съ ними на поле, ястрябъ свои вземъ. И яко пусти и, ветръ ся обрете по смотрению Божию, взятъ и и занесе. Отроча же оттоле, въ унынье и въ печаль впадъ, два дьни не ясть хлеба. Чьловеколюбиемь бо своимъ милостивыи Богъ, не веля ему привыкнути житиискых вещехъ, удобьно уловити же, якоже древле улови Плакиду[36] в лове еленемь, тако и сего ястрябомъ. В себе помышль житья сего утеху и каяаше, глаголя: «Таково ли есть житие се, да в радости место печаль пребываеть? От сего бо дьни по инъ ся путь иму, иже есть сего лучии. А в молве житья сего своихъ дьнии не иживу». И по учение ся имъ, седяаше в дому своемъ, учася изустъ книгам святаго Григория Феолога.[37] И знамение крестное сътворь на стене, и похвалу написавъ святому Григорию сицеву: «О Григорие, телом человече, а душею аггеле. Ты телом человек сый, аггелъ явись. Уста бо твоя, яко единъ от серафимъ, Бога прославляют и вселенную просвещают правыа веры казаниемъ. Темже мя, припадающа к тебе любовию и верою, приими и буди ми просветитель и учитель».[38] И тако хваляше Бога.
Вшед же въ многи беседы и въ умъ велии, и не моги разумети глубины, въ уныние велико впаде. Странныи же некто бе ту, умеяи грамотикию. И к нему шед, моляся и на ногу его падая, вдаяся ему, глаголя: «О человече, добре деи, научи мя художству грамотичьскому». Он же, съкрывъ талантъ свои, погребъ, рече к нему: «Отроче, не тружаися. Отреклъ бо я есмь отнуд никогоже не научити сему въ вся моя дни». Пакы же отрокъ съ слезами ему кланяася, глаголаше: «Възми всю мою чясть от дому отца моего, еже мне достоит, а научи мя». Не хотевшу же оному послушати его. Тогда отрок, шед в дом свои, въ молитвах пребываше, дабы обрел желание сердца своего.[39]
Въскоре же Богъ сътвори волю боящихся его. О красоте бо его и о мудрости и прилежнемъ его учении, еже бе растворено в нем, слышавъ царевъ строитель, иже нарицается логофетъ,[40] посла по нь, да ся бы съ царемъ училъ.[41] Отрокъ же, услышавъ се, с радостию пути ся ятъ и на пути поклонися Богу, нача молитву, глаголя: «Боже отець наших и Господи милости, иже еси сътворил словом всяческаа, и премудростию твоею сьздавыи человека, да владеет сътвореными тобою тварьми. Даждь ми сущую въскраи твоих престолъ премудрость,[42] да разумевъ, что есть угодно тебе, спасуся.[43] Азъ бо есмь рабъ твои и сынъ рабыня твоея».[44] И къ сему прочюю Соломоню молитву изглаголавъ, въставъ, рече: «Аминь».
Егдаже прииде къ Царюграду,[45] вдаша его учителем, да ся учит. И въ 3 месяца навыкъ всю грамотикию и по прочая ся ятъ учениа. Научи же ся Омиру и геометрии, и у Лва[46] и у Фоте[47] диалексице, и всем философскым учениемъ к сим: и риторикии, и арифмификии, и астрономии, и мусикии, и всем прочим еллинскым художьствомь.[48] Тако я навыче вся, якоже бы моглъ кто едино навыкнути от них. Скорость бо ся съ прилежаниемъ съключи, другъ друга преспевающи, имже ся учениа и художьства съвръшают. Боле же учениа, тих образ на себе являа, с теми беседоваше, с нимиже бяше полезнее, уклоняася от укланяющихся въ стропты, и помяшляше, како бы земными небеснаа пременшу, излетети ис телесе сего и съ Богомъ жити.[49]
Узрев же и такова суща, логофетъ дасгь ему власть на своемъ дому и въ цареву полату съ дръзновениемъ входити. И въпроси его единою, глаголя: «Философе, хотех уведети, что есть философия». Онъ же скорымъ умом абие рече: «Божиимъ и человечьскым вещем разум, елико может человекъ приближитися Бозе, и яко детелию учить человека по образу и по подобию быти сътворшему и». От сего же паче възлюби его и присно его въпрашаше о всем толик муж велии и честенъ. Он же ему сътвори учение философское, в малых словесех велии умъ сказавъ.
В чистоте пребываа, велми угажаше Богу, толми паче любезнеи всемъ бываше. И логофетъ всяку честь творя ему говеину, злато много дая ему, онъ же не приимаше. Единою рече к нему: «Твоя красота и мудрость нудит мя излиха любити тя, то дщерь имамъ духовную, юже от крестила изяхъ, красну и богату, и рода добра и велиа. Аще хощешь, подружие сию ти дамъ. От царя же ныне велию чьсть и княжение[50] приимеши. И болшаа чаи — въскоре бо и стратигъ будеши». Отвеща ему Философ: «Даръ убо велии да будет требующим его. А мне боле учениа несть ничтоже, имже разумъ събравъ, прадедьняа чьсти и богатства хощу искати».[51] Слышав же логофетъ ответ его, шед къ царици,[52] рече: «Сеи философ юны не любит житиа сего, то не отпусти его от общины, но постригше и на поповство, вдадимъ ему службу. Да будет книгчии[53] у патриарха[54] въ святеи Софии.[55] Некли поне тако и удержимъ». Еже и сътвориша ему.
36
38
39
40
41
46
47
48
49
50
51
52
53
...
55