И оттуда, вставше, поидохом путем своим, имже бяхом пришли изъ Ерусалима. И доидохом святаго града Иерусалима с радостию великою по здраву.
Ничтоже зла не видехом на пути сем, но все добро показа намъ Богъ видети очима своима, вся святаа та места. Куда Христос Богъ нашь походил нашего деля спасения, туда же и нас грешных сподоби походти и видети святаа та места. И чюдную ту землю Галилейскую видехом очима своима, всю землю Палестину Богъ сподоби мя обиходити. И Божиею благодатию храними, и походихом бес пакости, молитвами святыя Богородица съблюдаеми; и походихом всю Палестиньскую землю. Та бо земля вся зовется около Иерусалима Палестина.
Божиею помощию укрепляем, походих места та святаа, не видъх нигдеже поганых, ни лютаго звери, ни пригоди ми ся видети иного зла ничтоже, ни немощи малы не почютих в теле моем; но всегда, яко орелъ облегчеваем, Божиею благодатю съблюдаем и силою Вышняго укрепляемъ. Аще и похвалити ми ся подобает, но силою Христа своего похвалюся; о немощи же моей похвалюся: «Сила бо моя в немощи свершается»,— апостолъ глаголеть Павел.[230] Да что въздамъ Господеви за вся, яже въздасть мне, худому и грешному и недостойному, толику благодеть видети, и походити по святым симъ местом, и исполнити ми желание сердца моего? Егоже есмь сподобился видети, то же ми показа Богъ видети недостойному рабу и худому.
Да простите мя, братие и отци и господие мои, и не зазрите худоумию моему, еже написах се не хитро, но просто, о местех сих святых, и о Иерусалиме, и о Земли сей обетованней. Обаче аще и не мудро написах, но не ложно: якоже видъх очима своима, тако и написах.
А се о свете святемъ, како сходит къ Гробу Господню. Се ми Господь показа видети худому и недостойному рабу. И видех очима своима грешныма поистине, како сходит святый свет къ Гробу животворящему Господа нашего Исуса Христа. Мнози бо странници неправо глаголють о схожении света святаго; инъ бо глаголеть, яко Святый Духъ голубем сходит къ Гробу Господню, а друзии глаголють: молнии сходить с небесе, и тако вжигаются кандила над Гробом Господнимь. И то есть лжа и неправда: ничтоже бо есть не видети тогда, ни голубя, ни молнии. Но тако, невидимо сходит с небеси благодатию Божиею и вжижгает кандила в Гробе Господни. Да и о том скажю, яко видех по истине.
В Великую пятницю по вечерни потирають Гробъ Господень, и помывают кандила та вся, и вливають масла честнаго без воды, единого масла того токмо. И вотъкнувше светилна во оловца, и не вжигають светилен тех, но тако оставляють кандила та невожжена. И запечатають Гробъ въ 2 час нощи. И тогда изгасять вся кандила и свещи по всем церквамъ въ Иерусалиме.
Тогда азъ худый, недостойный, в ту пятницю, въ 1 час дни, идох къ князю тому Балдвину и поклонихся ему до земли. Он же, видев мя худаго, и призва мя к себе с любовию, и рече ми: «Что хощеши, игумене русьский?» Познал мя бяше добре и люби мя велми, якоже есть мужь благодетенъ и смерен велми и не гордить ни мала. Аз же рекох ему: «Княже мой, господине мой! Молю ти ся Бога деля и князей деля русских: повели ми, да бых и азъ поставил свое кандило на Гробе Святемь от всея Русьскыя земля!» Тогда же онъ со тщанием и с любовию повеле ми поставити кандило на Гробе Господни и посла со мною мужа, своего слугу лучьшаго, къ иконому Святаго Въскресения и к тому, иже держить ключь гробный. И повелеста ми иконом и ключарь Святаго Гроба принести ми кандило свое с маслом. Аз же поклонився има, идохъ с радостию великою, и купих кандило стькляно, велико велми, и налиавъ масла честнаго все, принесох ко Гробу Господню, уже вечеру сущу. Упросихъ ключаря того, единого внутрь Гроба суща, и обестихся ему; он же отврьзе ми двери святыя, и повеле ми выступити ис калиговъ, и тако босого введе мя единого въ святый Гробъ Господень и с кандилом, еже нося с собою, и повеле ми поставити кандило на Гробе Господни. И поставих своима рукама грешныма в ногах, идеже лежаста пречистеи нозе Господа нашего Исуса Христа. В главах бо стояше кандило гречьское, на персехъ поставлено бяше кандило Святаго Савы и всехъ монастырей. Тако бо обычай имут: по вся лета поставляють кандило гречьское и Святаго Савы. И благодетью Божиею та ся 3 кандила вожгоша тогда; а фряжьскаа каньдила повешена бяху горе, а от тех ниединоже възгореся.
230