Безверный же трупиа своих людей не восхоте взяти, помышляаше метати их порокы в град, да согниют и усмердят град. Неции же в них, знающе град, сказовааху им величество града и пространства и яко не коснеться им смрад. И абие, пришед со многою силою, взяша их и пожгоша. Крови же, оставшей в рвехъ и в потоцех, згнившеся, смрад приношааше велий, но обаче граду не повреди, ветру относящу. И сим тако бывающим, никако не ужасеся безбожный, но в 9-й день паки повеле всему воинству приступити къ граду и брань творити по вся дни, а пушку ону велию паки повеле пределати того крепчае.
Сия же уведав велможи и Зустунея, собрався вкупе с патриархом, начаша увещавати цесаря, глаголюще: «Видим, цесарю, яко сей безверный не ослабеет делом, но паче готовиться на болшее дело. И что сотворим, помощи ниоткуду чающе? Но подобает тобе, цесарю, изыти из града на подобное место, и услышавше, людие твои и братия твоа к тебе приидутъ на помочь, но и арбанаша, убоявся, приидут к сим же, еда како и он, безбожный, устрашився, отступить от града?» Сия и ина многая изрекше цесарю и кърабли и катаргы даяхут ему Зустунеевы. Цесарь же на долгь час умльча, испущая слезы, и тако рече им: «Хвалю и благодарю съвет ваш и вем, яко на ползу ми есть сия вся, понеже могут сия тако быти. Но како аз се сътворю и оставлю священъство, церкви Божия и цесарство и всих людей? И что ми сърчеть вселенная, молю вы, рцете ми. Ни, господини мои, ни, но да умру зде с вами». И, падъ, поклонися им, плачуще горко. Патриархъ же и вси ту сущии людии въсплакаша и превратиша речи, да не паче мльва будет в людех. И послаша паки въ Амморею, и во все острови, и в фрязех о помощи.
Гражане же в день бьяхуся с туркы, а ночи влазяаху в рвы, и пробиваху стены ровныя от поля, и изныряху землю по застенью въ многые места, заделающе многы съсуды зъ зелием с пушечным; такоже на стенах уготовляаху многые съсуды, наполняюще смолья и серы горючее съ смолою и съ посканию, и с зелием с пушечным. Днем же минувшим 25, тако бьющеся по вся дни, паки безбожный повеле прикатити ону пушку велию, бе бо увязана обручи железными, чаяху укрепити ю. И яко пустиша ю впервие, абие разсядеся на многыя части. Он же, безверный, мняшеся поруган быти и вскоре заповеда туры[50] прикатити къ граду всеми силами, иже бяху велици и покровенны. И егда уставиша туры по всему брегу рва, хотяаху, наполнивше рвы древесы и хврастием и землею, придвинути и приклонити туры къ граду и тако подкопати стену в многые места и извернути на землю. И яко приступиша множество людей рвы засыпати, абие гражане зажгоша сосуды зелейныя, иже бяху заделаны вне рва, и внезаапу взгреме земля, акы гром велий, и подъяся с турами и с людми, яко буря силная, до облакы, и бе слышати трескот, и сътрение тур, и вопль и стонание людцкых страшно, яко обоим бежати: гражане убо съ стен во град, а туркы от града далеча. И падааху с высоты людие и древеса: ины в град, а ины в рати, и наполнишася рвы туркы. И яко взыдоша паки гражане на стену и видеша во рве множество туркъ, абие зажигааху бочкы съ смолою и пущааху на них, и погореша вси. И тако Божиим промыслом в той день избавися град от безбожных турокъ. Злонравный же Магумет со множеством воин своих издалеча бяше смотря бывшее и помышляюще, что сотворити. Такоже и ратные вси, убоявшеся, отступиша отъ града. Греки же, вышед из града, побивааху во рвех туркы, кои еще живи бяху, и, собравше ихъ въ многые кучи, съжигахут их вкупе со оставшими турами.
Цесарь же с патриархом и всь священный клирик бяху по всем церквам молящеся и благодаряше Бога, чающе уже конец бранемъ. Такоже и тьй зловрьный Магумет многа дни советовавше, преложиша отступити въсвояси, зане уже и морскый путь приспе, и чааху отвсюду помочь граду. Но убо понеже беззакония наша превзыдоша главы наша, и грехы наша отяготеша сердца наша, въ еже заповедей Божиих не послушати и въ путехъ его не ходити, гнева его камо убежимъ? Цесарю убо во граде с патриархом тако и вси людие совет съвещааша не благъ, глаголюще: «Понеже он, зловерный, тако многа дни стоит безбранно, паки готовиться, но да пошлем к нему о миру»; еже и сотвориша. Он же, лукавый, се слышав, порадовася в сердци своем, чающе, нужа некая прииде граду, и, отложше свое отступление, нача съвещевати о миру. И тако отвеща посланником: «Понеже цесарь тако благо съвеща и просит мир, и азъ се сотворю, но да изыдеть цесарь изъ града въ Амморею, такоже и патриархъ и вси людие, иже въсхотят, без вреда, оставивше мне град пустъ, и азъ мир вечный сътворю, да не вступлюся въ Амморею, ниже въ островех его ни которою хитростию в векы. А иже не всхотят изыти из града, да будут во имени моем без вреда и безъ печали».