Александръ же во град Тройский вниде и вопрошаше, где витяземъ гроби суть; они же ведоша его к нимъ. Вземъ ливанъ и измирну, гробы их покади, проплакав к нимъ рече: «О дивии в человецех храбрии витязи, лвове, Алелешу, <Е>кторе, Якъшу, Несторе,[68] аще живых бы вас виделъ, честь по достоянию дал бых вамъ, да отколе отнюду же изыдосте, вамъ мертвымъ жерьтву и ливан воздаю. Но блажени есте и по смерти своей, понеже велицыи и дивии исписасте же в повестех и прилучистеся Омиру». Се же слышавше философи ко Александру рекоша: «Великий царю Александре, Ацелешъ, Ферлеша короля сынь, по отцы же брать есть тебе, а от Амона бога и Федите жены[69] родился есть, а ты, царю Александре, от Амона бога и от Алимпияды царицы родилъся есть, по прилучаю яко от единаго отца еста. Да аще смерть прилучит ти ся, царю, болшими похвалами подвиги царьствия твоего мы исписати имамы, нежели Омир о придииских и еллиньских царей». Александръ же рече к нимъ: «Болши бы ми от Омирьских исписаниих царевъ конюх назватися, нежели от ваших списаниих единой земли назватися царемъ».
Сему же бывшу Александр паки в Македонию возвратися со всими силами македоньскими и прочими цари и войсками их, иже в западней стране мечемъ прияли бяху. И с сими яко победоносецъ в Македонию прииде, шесть на десят летъ имелъ в далнихъ странах отшед от Македония. Мати же Алимпияда царица и мудрый еи казател Аристотелъ со всеми македоняны и з женами и з девицеми на рецы Скамудруши[70] и с честными великими дары царя Александра сретоша и оттуду вси в Филипустъ градъ приидоша. И ту Александръ повеле македоняномъ 3 месяцы в домех своих почити и кони кормити и оружия направити. И еще на востокъ поити хотя и паки в Македонии Аристотеля и матерь свою остави. Вземъ с собою 100 тысяч войска, сущих единаких македонян оружием и бележцы и вси вооружены единаки гелмове, и роги на нихъ, на щитех же лвовы главы, и на всех единаки кахизма коркодилова на фарижех. И тако взятъ всемъ шатры около царева шатра поставити, никому же иному не вмешатися в македоньский полкъ. Повеле же избрати 2 тысяшши благообразных женъ и симъ колесницы и шатры отрядити повеле, терьяха[71] же некоего над ними постави вся от них разумно управляти. Коли который воинъ жены требоваше, к терьяху пришедъ, златницу подаваше и, колки нощей держаше, толко златницъ даваше. Вся убо войска воюющих со Александром по уставу и подобию нарядившеся; 100 тысячь македонян тако с собою нарядив: егда царь Александръ на конь вседаше, тогда вси на конех обретахуся, и вси с нимъ во единомъ бяху, вси единацы коньми и оружие и свитами. Воевода всемъ Птоломей бяше, мужь любимъ и праведен, всякие добродетели исполнен, любим же Александромъ бяше велми. Егда кого македонян убиваху на бои, и от иных войскъ избираху изручна мужа и сими на место поставляше, никогда 100 тысяч македонян не умаляшесе.
70